— Надо предупредить животных, чтобы были начеку.
Коул стоит невозмутимо.
— Да пошел ты, Коул. — Ронан свирепо смотрит. — Не порть мне мои фантазии. Ладно, подожди. Позволь мне все прояснить. Итак, мы приходим в клуб и говорим. Например: Привет, дом проституток, не могли бы вы прислать несколько стриптизерш в костюмах зайчиков в особняк Эрла Астора? — Ксан смеется. — Ты понимаешь, что они могут послать к нам полицию или... я не знаю некоторых агентов МИ-6?
— Остынь, придурок. Мы проведём вечеринку в летнем домике. — он приподнимает брови. — Время теста. Мой лучший друг наймет для меня шлюх. Поднимите руки, но не толкайтесь... Я знаю, что вы все этого хотите.
Он поворачивается в нашу сторону и видит, что мы все пялимся. За исключением смеющихся Ксана и Коула.
— Ну же, кто-нибудь? Проститутки в костюмах зайчиков, это моя гребаная фантазия.
— И мы должны воплотить твои фантазии в реальность, потому что... — Эйден замолкает с бесстрастным лицом.
— Потому что взамен я бы осуществил ваши фантазии! — Ронан делает паузу. — Подождите, нет. Нет, не получится. У меня сейчас появилось несколько тревожных образов.
Ксан приподнимает брови.
— Какие?
— Такие, как извращенное дерьмо Коула и Эйдена. Я не хочу, чтобы эта чушь случилась. — он делает паузу. — Вернемся к моей фантазии. Это вполне выполнимо. Кто хочет её воплотить в реальность?
Эйден качает головой.
— Я пас.
— Кроме того, — Коул оправляется от приступа смеха. — Ты же понимаешь, что никто из нас не настолько взрослый, чтобы нанимать проституток.
— Капитан, — Ронан встречает мой взгляд щенячьими глазами.
— Перестань так на меня смотреть, или ты будешь единственной шлюхой-зайчиком на свой день рождение.
Ребята смеются, а Ксандер, и Коул дразнят Ронана, который дуется и клянётся, что больше не будет устраивать для нас никаких вечеринок.
Эйден отступает в ногу со мной, позволяя своим друзьям идти впереди.
— Я слышал, ты врезал Вэнсу.
За исключением его друзей и меня, Эйден зовёт всех, по фамилии.
Он даже не утруждает себя тем, чтобы узнать имена людей.
— И что? — спрашиваю я. — Собираешься рассказать об этом своему папочке?
Эйден поднимает бровь.
— Ты действительно думаешь, что Джонатан нуждается, чтобы я рассказывал ему обо всем, что происходит в школе?
Я усмехаюсь.
У него наверняка есть папарацци или еще какая-нибудь хрень. Джонатан Кинг владеет этой школой и, вероятно, всеми в ней.
Там была кофейня, которую мы с Эйденом часто посещали. Что сделал Джонатан? Он купил эту гребаную кофейню.
Но, он сделал это не вслепую только потому, что он помешан на контроле и хочет посадить нас в клетку со всех сторон.
Сначала он тщательно изучил это место и взялся за дело только тогда, когда понял, что оно будет прибыльным на двести процентов.
Ох, и да, он, блядь, послал свой гарем адвокатов и пиарщиков, которые запугали владельцев и заставили их продать.
— Ты играешь с огнем, Лев.
Слова Эйдена возвращают меня в реальность. Я останавливаюсь и смотрю ему в лицо, так что мы оказываемся лицом к лицу. Только я на несколько сантиметров выше его.
— Да?
— Один неверный шаг. — он поднимает указательный палец. — Будь то алкоголь, драка или какая-нибудь катастрофа, а с моим папочкой тебе конец. Это будет шах и мат.
Моя челюсть сжимается так сильно, что у меня начинают скрипеть зубы. Я хочу толкнуть Эйдена в стену и стереть с его лица это самодовольное выражение.
Прежде чем я успеваю поддаться импульсу и доставить дяде неприятности, по которым он так тоскует, звонкий голос Ронана снимает мое напряжение.
— Ох. Дерьмо, — кричит Ронан.
Коул вздрагивает, и бросает на меня взгляд через плечо.
— В чем дело? — говорю я, идя впереди Эйдена.
И тут я резко останавливаюсь перед своим черным Ягуаром.
На лобовом стекле что-то написано белой краской.
«Беги, Кинг. Ты не должен умолять об этом».
Глава 7
Астрид
Обо мне все позабыли, пока ты не произнес мое имя.
Мои мышцы напрягаются, когда я спускаюсь по мраморной и широкой лестнице. Я живу здесь уже больше двух лет, но все равно не чувствую себя здесь как дома.
Это башня, и я в ловушке.
Нет. Не то, чтобы я, как Рапунцель или как героиня из запутанной истории Диснея. Это реальная версия.
После смерти мамы, про меня начали писать в прессе, как о Спрятанной Принцессе Клиффорд. Потому что папа прятал меня целых пятнадцать лет, хотя они с мамой были женаты какое-то время, и я не незаконнорожденный ребенок.
После публичного разоблачения я начала думать, что действительно могу быть спрятанной и забытой принцессой. Запертая в этом особняке.
Еще один год.
С этим всплеском надежды я глубоко вдыхаю и пересекаю грандиозную гостиную с золотой аркой честерфилдов и высокими потолками.
Заглядываю в кухню, где завтракает моя «семья».
— Доброе утро, — выпаливаю я, уже направляясь к выходу. — Я в школу.
— Астрид, — спокойный, но не подлежащий обсуждению тон отца останавливает меня. — Садись позавтракать.
— Я не голодна.
— Садись и позавтракай.
Я вздрагиваю от резкости его приказа, и мои плечи опускаются. Осторожными шагами я пересекаю гигантскую кухню с безупречным мраморным полом и каменным камином. Несколько сотрудников кухни стоят в ожидании, как из эпизода долбаного «Аббатство Даунтон».
Я улыбаюсь Саре, шеф-повару, но, судя по глубокому хмурому выражению ее светлых бровей, это, должно быть, гримаса.
По крайней мере, я делаю дружелюбное лицо. Помогает то, что она готовит мне самые вкусные шоколадные коктейли и чизкейки.
Я сажусь на стул в дальнем конце стола — это самое дальнее место от папы и его жены. Не встречаясь с ними взглядами, я начинаю есть сырой джем и чизкейк. Я почти ничего не чувствую. Чем скорее я покончу с завтраком, тем быстрее уберусь отсюда.
— Милая, помедленнее, — фальшивый заботливый тон мачехи портит мое ненасытное настроение. — Не переживай. Еда никуда не денется.
Я проглатываю чизкейк, наконец-то попробовав его гладкую текстуру, и бросаю на нее сердитый взгляд через стол.
Виктория обладает элегантной аурой. Это во всем, что она носит или говорит. Даже ее тон, воспоминания из какого-то старинного фильма. Ее светлые волосы собраны в аккуратный французский пучок. На ней прямое платье высокой моды, которое, должно быть, вызвало бюджет третьей страны. Изящное ожерелье окружает ее гладкий вырез, и соответствующие серьги свисают с ушей. Она все хвастается, что папа подарил ей на день рождения набор украшений.