Выбрать главу

Астрид встала перед Джерри и поставила его на место с таким красноречием и силой, что я лишился дара речи. Мрачное настроение рассеялось, и мне не пришлось прикладывать никаких усилий, чтобы остановить его.

Не думаю, что она это заметила, но в тот момент она выглядела точно так же, как ее отец, когда он подавляет своих политических врагов в Доме Лордов.

Что? Я мог бы погуглить ее и посмотреть несколько видео ее отца на Ютубе.

— Почему ты думаешь, что мы с Эйденом странные? — спрашиваю я, нуждаясь в ее продолжении.

То, как ее губы двигаются вокруг слов, напоминает мне о том, как я завладел ее ртом и как сильно я хочу повторять это снова и снова.

Прежде чем я заявлю права на другие ее части.

Скоро.

Очень скоро.

— Не знаю, просто чувствую, — она застегивает пиджак, лишая обзор на ее грудь. — Ты очевидно, дьявол в маске.

— Почему в маске?

— Потому что снаружи ты кажешься идеальным и великолепным.

— Идеальным и великолепным, да?

— Это был не комплимент. Это значит только то, что внутри ты не такой.

— И все же ты считаешь меня идеальным и великолепным, да?

Легкий румянец, накрывает её щеки, и это все, в чем я нуждаюсь.

— Неважно. Ты выглядишь так только потому, что унаследовал гены некоторых Викингов, что, кстати, очень несправедливо. Я должна была быть той, которая унаследует их гены.

— Почему?

— Чувак! Ты их видел? Они очень крутые.

— Ты прекрасно выглядишь и без внешних данных Викинга, принцесса.

— Да, конечно, — она закатывает глаза. — Так или иначе, вернемся к тебе и твоему кузену. Ты дьявол, а Эйден кажется подозрительно нормальным.

Я смеюсь, запрокидывая голову.

— Если ты думаешь, что я дьявол, тебе следует поискать более высокое звание для Эйдена.

Она обдумывает мои слова в своей голове.

— У вас в семье это принято? Быть ненормальным, я имею в виду.

Моя челюсть сжимается, но я маскирую свою реакцию и улыбаюсь.

— Конечно. Если ты будешь лучше спать по ночам, зная, что мы все исчезли, тогда вперед.

— Тебе не обязательно вести себя, как мудак, — она встает, отбрасывая полотенце в сторону. — Я пытаюсь понять, почему отец так ненавидит вас, ребята, думая, что все эти негативные эмоции ниже его достоинства.

— Быть может, Лорд Клиффорд и не такой уж святой.

Она вздергивает подбородок.

— Или, может, кто-то из твоей семьи обидел его. Я лично испытала на себе, жестокость семьи Кинг.

Джонатан из тех, кто уничтожает любого, кто ему перечит. Странно, что он предпочитает молчать о своей обиде на Лорда Клиффорда.

— Отвези меня домой.

Я оставляю свой наполовину полный стакан водки и подхожу к ней ровными шагами.

— Повтори это без приказа.

— Значит, только тебе позволено отдавать приказы?

— В основном, — я останавливаюсь, когда оказываюсь лицом к лицу с ней, и ей приходится посмотреть на меня. — А теперь перефразируй. Подсказка. Воспользуйся словом «пожалуйста».

— Иди к черту, пожалуйста.

Я ухмыляюсь.

— Неправильный выбор.

Моя рука обнимает ее за талию, и я опускаю голову к ней, желая снова ощутить вкус ее губ.

Чтобы полакомиться ими.

Съесть ее, пока от нее ничего не останется.

Блестящие зеленые глаза Астрид расширяются. Она резко поднимает руку, прикрывая рот, и мои губы находят ее пальцы.

Вместо того, чтобы отстраниться, я целую тыльную сторону ее руки, покусывая ее кожу, как я сделал бы это с ее губами. Я облизываю ее указательный и средний пальцы, просовывая между ними и засасывая кожу в рот.

Долгая дрожь проходит по ее телу. Я чертовски тверд, как скала. Мой член напрягается в брюках, желая ощутить ее обнаженной.

Я поглощаю ее пальцы своим ртом, а она уничтожает меня своим выразительным, полным похоти взглядом.

Ее рука дрожит, будто она хочет убрать ее, но что-то останавливает ее.

Может, это то же самое, что мешает мне трахнуть ее и зарыться в нее так глубоко, что ни один из нас не будет знать, где кончаюсь я и начинается она.

За один день из-за нее у меня повредились нос и плечо. У меня был первый всепоглощающий поцелуй с ней. Я наслаждался дождем после долгого времени также из-за нее.

Я даже представить себе не могу, какой была бы моя жизнь, если бы я проводил с ней больше времени.

Понятия не имею, что это за чертова одержимость Астрид, но я знаю одно.

Я вижу это до самого конца.

Глава 20

Астрид

Когда идет дождь, нет, он чертовски льет.

Мои глаза едва открыты, когда я спускаюсь вниз по лестнице. Боль распространяется от спины к передней части головы, и мой нос частично заложен.

Ага. Полностью простыла от того, что промокла под вчерашним дождем.

Если не считать полного замешательства.

Чем больше времени я провожу с Леви, тем лучше его узнаю. В то же время, будто я до сих пор почти ничего о нем не знаю.

Хоть убейте, я не могу понять, почему он делает все, что делает.

Разве не говорят, что на шахматной доске ход короля предсказать невозможно?

Или я все это выдумала?

Что меня больше всего беспокоит в Леви, так это не его поступки. Это моя реакция на него. Вчера я находилась на грани полностью отдаться его греховным прикосновениям и губам. Черт бы побрал эти твердые, полные поцелуев губы.

Во имя любви к Викингам, почему я не могу прийти в себя и перестать думать о том поцелуе?

Он дьявол, помнишь?

— Я видела ее! Она приехала домой на машине Кинга.

— Тише, Николь, — шипит Виктория. — Не произноси эту фамилию вслух в этом доме.

Мои ноги запинаются за углом столовой, обдумывая, что делать.

Они говорят обо мне, так что я не должна чувствовать себя плохо из-за подслушивания.

— Я больше не могу этого выносить, она не должна здесь быть. Ты сказала, что она уедет.

— Она уедет, — Виктория говорит спокойно. — Это ее последний год в этом доме, прежде чем она уедет навсегда.

Как она разгадала мой план?

Не то чтобы меня это волновало. Это ради всеобщего блага. Я не вписываюсь в шикарную, идеальную жизнь Виктории и Николь.

Даже покойный отец Николь был чем-то вроде рыцаря. Она и ее мать, идеальная семья, отвечающая потребностям отца.

Если ему придется выбирать, то это буду не я.

Я игнорирую боль, которая приходит с этой мыслью, и начинаю заходить, когда голос Виктории останавливает меня.

— Ее тип принадлежит к мусору, как и ее мать-шлюха.

Кровь пульсирует в венах, жар душит шею, подбирается к лицу.