Я врываюсь внутрь, прижав кулаки к бокам, и бросаю рюкзак на стул.
Виктория и Николь сидят друг напротив друга, поставив перед собой тарелки.
— Возьми свои слова обратно, — говорю я со спокойствием, которого не испытываю.
Злобные глаза Николь метают кинжалы в мою сторону, когда она втыкает что-то в свою тарелку.
Идеальные брови Виктории хмурятся в притворном удивлении.
— Что взять обратно, дорогая?
— Ты назвала мою мать шлюхой и заберёшь свои слова обратно.
— Ты, должно быть, ослышалась, дорогая, — продолжает улыбаться Виктория, беззаботно потягивая чай.
Главное в Виктории, это ее способность избегать конфронтации и ускользать из любой тяжелой ситуации. Наверное, поэтому она идеальная жена для такого человека, как мой отец.
Но я не долбанная пресса. Ей не сойдет с рук называть мою мать шлюхой.
— Я не очень много знаю об истории моих родителей, но знаю, что моя мама была первой, — я передразниваю ее холодную, приводящую в бешенство улыбку. — Может, нам стоит выяснить, кто в этой истории главная шлюха домохозяйка?
Лицо Виктории морщится, но она остается сидеть. Николь вскакивает, указывая на меня вилкой.
— Ты только что назвала мою мать шлюхой домохозяйкой?
— Ох, — ухмыляюсь я, стараясь встретиться взглядом с Викторией. — Ты, должно быть, ослышалась, дорогая.
— Сядь, Николь, — ворчит Виктория.
Николь идёт ко мне.
— Ты маленькая сучка, — рычит Николь мне в лицо. — Ты и твоя шлюха мать были и всегда будут ничем для дяди Генри. Ты просто использованная ткань, которую можно выбросить в любую секунду.
Я поднимаю кулак и бью Николь по лицу.
Это коленный рефлекс. Что-то, что приходит в момент уловки.
Когда я слышу, как она говорит о моей матери, меня охватывает волна гнева.
Никто, абсолютно никто не смеет оскорблять мою маму и не выйдет сухим из воды.
Николь и Виктория вскрикивают одновременно, когда ее любимая доченька падает на стол, схватившись за лицо.
Николь выпрямляется, ее глаза блестят. Она сжимает руки в кулаки, а я стою на своем.
Давай. Я готова драться с ней насмерть прямо сейчас.
Виктория тянет дочь за воротник платья.
— Ох, Генри. Не знаю, что произошло с Астрид. — она гладит Николь по волосам. — Все в порядке, детка, все в порядке.
Мои мышцы напрягаются при упоминании имени отца. За моей спиной раздаются размеренные шаги, и он встает рядом с женой и падчерицей. Его лицо настолько закрыто, что невозможно прочесть его настроение.
— Она назвала мою мать шлюхой, дядя, — всхлипывает Николь, показывая ему красный отпечаток вокруг левого глаза. — Когда я сказала ей прекратить, она ударила меня.
— Это не правда! — кричу я.
— Ох, Генри, — восклицает Виктория. — Думаю, Николь нужно показаться врачу.
— Да ладно тебе, — я ошеломленно смотрю на нее.
Это было не таким уж сильным ударом, хотя мне бы этого хотелось.
— Я знаю, что мы тебе не нравимся, Астрид, — Виктория смотрит на меня полными жалости глазами. — Но я думала, что мы семья.
— Перестань лицемерить! Ты оскорбила память моей мамы...
— Достаточно!
В столовой гремит папин голос.
— Но, папа, она...
— Я твой отец, а не папа, — процедил он сквозь зубы.
Я борюсь с рыданиями, пытаясь освободиться.
— Она сказала, моя мама...
— Твоя мать умерла.
Он невозмутимо смотрит на меня, будто я не знаю этого.
— Она умерла три года назад. Я пытался дать тебе свободу действий, но это не сработало. Когда ты поймёшь, что твоя мать в прошлом?
— Никогда! — мое зрение затуманивается слезами. — Если ты забыл о ней, это еще не значит, что забуду и я.
— Астрид Элизабет Клиффорд. Ты немедленно остановишься и извинишься перед Викторией и Николь.
Мать и дочь сдержанно улыбаются.
Я поднимаю подбородок, и по щеке скатывается слеза.
— Я никогда перед ними не буду извиняться.
— Тогда ты забудешь о посещении выставки на следующей неделе.
Он не может отнять это у меня.
— Но ты обещал.
— И ты обещала постараться поладить с Викторией и Николь. Если ты не выполняешь своих обещаний, то почему я должен?
— Я не стану извиняться за то, что они начали оскорблять мою маму.
— Никаких извинений. Никакой выставки.
— Прекрасно!
Я хватаю рюкзак и перекидываю его через плечо.
— Но к твоему сведению, отец, ты перестал выполнять свои обещания с тех пор, как мне исполнилось семь.
Я жду, пока выйду из дома, прежде чем дать волю слезам.
Глава 21
Астрид
Если ты дьявол, то почему я не убегаю? Почему вместо этого я врываюсь в твой ад?
Энергия на стадионе заразительна. Она просвечивается под кожу и пробуждает ту часть меня, о существовании которой я и не подозревала.
Крики толпы, девочек на игроков, аплодисменты родителей с их консервативного места внизу, Something Like This — Coldplay, доносящегося из динамиков.
Это полный хаос — не считая Coldplay.
Я никогда не была на футбольном матче, и не только потому, что спорт, это не мое, но и потому, что никогда не понимала фанатичного мышления большинства болельщиков Премьер Лиги.
Сегодня кажется, что это часть Премьер Лиги — своего рода младший брат. Несколько тысяч зрителей заполняют школьный стадион, скандируя и держа в руках королевские синие палочки, соответствующие цветам команды.
Ради Дэна я буду смотреть до перерыва, а потом свалю отсюда.
— Ой, какие-то паразиты решили объявиться.
Я поднимаю голову от злобного голоса Николь. Не могу удержаться от улыбки, глядя на небольшой синяк на ее левом глазу, оставшийся с утра. Она сделала все возможное, чтобы скрыть его с помощью макияжа, но он виден.
Николь одета в майку команды и джинсы. В номере Кинга — 10. Конечно. Ее подруга Хлоя в номере 13 — Астора.
— Если мы проиграем, ты труп, — говорит Хлоя, скривив драматически красные губы.
Я закатываю глаза и решаю не обращать на них внимания. Лучший способ победить любого хулигана, не давать ему того, чего он добивается, — реакции.
После некоторого убийственного взгляда, они, смеясь направляются занять лучшие места.
Я достаю из сумки альбом и кладу его на колени. Будем надеяться, что зрители будут слишком заняты матчем, чтобы заметить, как я делаю наброски в середине их любимой игры.
Я сосредотачиваюсь на мальчике, вероятно, один из братьев игроков. Он одет в синюю майку и кричит «Ан!» снова и снова. Я улыбаюсь и пытаюсь уловить эту искорку в его глазах и беззаботный взмах его рук, когда мать держит его.