— Разве ты не должен быть с Николь?
Он хватает обе мои руки в свою более сильную.
— Я должен быть здесь прямо сейчас, черт возьми, принцесса.
Глава 24
Астрид
Это не я, это ты.
— Не прикасайся ко мне, — выдавливаю я.
Его тело толкается в меня, руки сжимаются вокруг моих запястий.
Поясница ударяется о стол, когда он нависает надо мной, весь твердый и мощный. Однако я не испытываю никакого запугивания. Дерьмо, я даже не вижу в нем неотразимого Викинга.
Он просто чертов мудак.
— Я же сказал, что погублю тебя, — в его
голосе слышится злоба. Острота, которая должна резать. — Говорил, что сломаю тебя, но ты все равно не отступила. Ты продолжала дразнить меня, словно прося отомстить ещё сильнее.
— Пошел ты, Леви. Пошёл. Ты. Все, чего я когда-либо хотела, это закончить свой последний учебный год в мире, но нет, ты должен был все разрушить. Разве я просила тебя заинтересоваться мной? Я тебя заставила? Это ты решил уничтожить меня в своих дурацких играх.
— И ты единственная, кто отказалась проиграть.
Его лицо напрягается, будто это он злой, а не наоборот.
— Я родилась не для того, чтобы проиграть или стать пешкой на твоей доске.
Он наблюдает за мной, весь напряженный, словно разрезает меня и заглядывает внутрь. При других обстоятельствах это было бы неприятно, но сейчас я чувствую только презрение.
Я хочу погубить его так же сильно, как он погубил меня.
На этот раз я хочу быть хищницей, а не добычей.
— То, что ты увидела, не то, о чем ты подумала, — говорит он холодным тоном, словно мы обсуждаем погоду.
— Конечно. Я определенно не видела, как Николь сосала тебе член, Кинг.
— Не обращайся ко мне так.
— Разве не этого ты хочешь, чтобы все называли тебя так, Кинг?
— Только не ты.
Как будто это возможно, его грудь становится еще ближе.
С каждым вздохом моя грудь задевает его куртку. Я стараюсь не сосредотачиваться на том, насколько полными и тугими они кажутся или как болят мои соски в ответ.
Его свежий запах, смешанный с отдаленным запахом водки, наполняет мои чувства.
Его присутствие подобно стихийному бедствию; его невозможно избежать, и он всегда оставляет за собой разрушение.
И я отказываюсь быть побочным ущербом.
Я борюсь с ним, пытаясь ударить его головой, но он легко отходит в сторону.
— Ты считаешь меня шуткой?
— Шуткой, — медленно повторяет он, продолжая безжалостно сжимать мои запястья.
— Или я завоеватель? Война, которую необходимо выиграть.
— По сравнению с тобой, принцесса, война просто детская забава.
— Скольким девушкам ты это рассказывал? Это относится и к Николь? Ты же знаешь, что она заботится о капитане и все такое.
Его губы кривятся в волчьей ухмылке. Черт бы побрал его и то, как нереально он выглядит.
— Почему ты так расстроена, принцесса?
— Я не расстроена.
— Быть может, ты ревнуешь?
— Пошёл. Ты.
И пошла к черту Николь, и мое сердце, вечно бьющееся из-за этого ублюдка.
Он направляет свою нижнюю часть тела туда, где мой топ встречается с юбкой. Что-то твердое и толстое давит мне на живот через брюки.
Я не могу сдержать дрожь, которая пробегает по моему позвоночнику.
— Ты чувствуешь это, принцесса? Я больше ничего не хочу делать, кроме как раздвинуть твои ноги и трахнуть тебя до крови.
Его грязные слова вызывают напряжение в животе. Это как воспоминание о той ночи, и я едва удерживаюсь, чтобы не потереться о него всем телом.
Затем я вспоминаю, что не так давно одна блондиночка терлась о него всем телом.
Я кусаю нижнюю губу так, что почти до крови.
— Неряшливые секундантки Николь не входят в мой список дел.
— К черту Николь. К черту всех. Ни одна из них не имеет значения.
— А я имею? — я усмехаюсь.
— Да.
Он делает паузу, будто сам удивляется.
Его поза становится напряженной, и мы смотрим друг на друга слишком долго, словно нам нужно впитать этот момент.
Я первая, кто выходит из транса.
— Оставь меня в покое, Кинг.
— Я же просил тебя перестать так меня называть.
Он отпускает мои запястья и хватает меня за бедра. Его большие и сильные руки обхватывают мое миниатюрное тело, когда он с лёгкостью поднимает меня.
Я вскрикиваю, когда он усаживает меня на стол. Он раздвигает ноги. Джинсовая юбка растягивается от движения, когда он устраивается между моих раздвинутых бедер.
Крошечные мурашки пробегают по коже и спине.
— Знаешь, о ком я думал, когда Николь стояла у меня между ног?
— Я не хочу этого знать.
Его горячее дыхание дразнит раковину моего уха, вызывая дрожь во внутренних стенках.
— Ты не хочешь, хах?
— Не хочу.
— Во всяком случае, я тебе скажу. Когда она подняла глаза, то это были эти зеленые ворота. — его пальцы скользят по моим ресницам. — Когда она открыла рот, я увидел эти губы. — он проводит указательным пальцем от моих глаз к уголку рта, паря, но не касаясь.
Я сглатываю звук, вырывающийся наружу. Мое дыхание прерывается с каждым вдохом.
— Потом что? — мой голос низкий, побежденный. — Ты бы трахнул ее и притворился, что это я?
— Она не ты.
Слова едва слетают с его губ, и вся его поза застывает, словно он ненавидит это. Он ненавидит, что она не я. Что он не может играть с ней в свои игры и притворяться, что это я.
И почему-то это вызывает у меня странное чувство выполненного долга.
Даже король не всегда получает то, что хочет.
Леви хватает меня за волосы и тянет, пока моя голова не откидывается назад. Он проводит другой рукой по моей ключице и обхватывает ею горло.
Его хватка достаточно крепка, чтобы я знала, что он контролирует мое дыхание. Одно сжатие, и весь воздух исчезнет.
Мой пульс ускоряется до тех пор, пока его невозможно услышать.
Тук. Тук. Тук.
Под этим углом я полностью вижу сжатую линию его острого подбородка, презрение на его жестких чертах и черноту в его бледных глазах.
Я начинаю думать, что для Леви черный — это не цвет. Это состояние ума и бытия.
За этим зловещим, угрожающим взглядом скрывается монстр. Чудовище, которое разорвет меня на кусочки, если я ему позволю.
Поцарапает. Разорвет меня на части, даже если я ему не позволю.