— Я зла на тебя сейчас.
— Ты можешь злиться сколько угодно, не отсаживаясь от меня.
Я раздраженно вздыхаю и смотрю на улицу, когда чертово колесо начинает двигаться. Чем выше мы поднимаемся, тем меньше становится мир. Люди настолько ничтожны, что их едва можно увидеть.
Рука Леви скользит вверх по моим шортам. Я хватаю ее и отдёргиваю.
— Если ты не готов говорить, не прикасайся ко мне.
Его рука сжимает мое горло.
— Я прикасаюсь к тому, что принадлежит мне, когда мне, блядь, заблагорассудится.
— Прекрати, — шиплю я, ощущая, как рушатся мои стены. — Просто перестань играть со мной в эти игры разума и скажи мне, Леви.
Его голова склоняется набок, как это бывает каждый раз, когда он что-то замышляет — обычно неприятности.
— Ты все еще расследуешь то, что произошло той ночью? — спрашивает он.
Мои брови хмурятся.
— Как наш разговор дошёл до этой темы?
— Ответь мне.
— Я же говорила тебе, что не откажусь от своего правосудия. — мои губы приоткрываются, изучая его лицо. — Так вот в чем дело? Ты имеешь какое-то отношение к несчастному случаю?
Мускул дергается на его челюсти, и он сосредотачивается на внешнем мире.
Я сжимаю его лицо обеими ладонями, заставляя посмотреть на меня.
— Ты... это сделал?
О, Боже. Пожалуйста, скажите мне, что это неправда.
Я ищу в его бледных глазах хоть что-то, но они остекленели. Он закрывается.
— Я был там, — спокойно говорит он.
Слишком спокойно.
Рыдание вырывается из моего горла.
Он был там.
Леви видел, что со мной произошло.
— Но я не участвовал в аварии.
— Значит, ты был частью тех, кто гнался за мной, как за животным? — оцепенело спрашиваю я.
— Нет.
— Как, черт возьми, я могу верить всему, что ты говоришь, Леви? — все встает на свои места, и я смотрю на него, будто он ненастоящий. — Вот почему ты обратил на меня внимание, не так ли? Ты не хотел, чтобы я раскрыла, что ты и твоя маленькая группа друзей сделали... подожди... были ли Ронан, Ксан и Коул частью этого? О, Боже мой. Конечно, они были. Эйден приказал им оставить меня умирать, так ведь?
— Астрид!
Он сжимает мои плечи, и я понимаю, что по моим щекам текут слезы.
Я пообещала себе, что никогда не буду плакать из-за него, но вот я здесь.
Только эти слезы за меня. За жалкую дурочку во мне, которая снова решила довериться ему.
— В последний раз повторяю, что я не имею никакого отношения к несчастному случаю.
— Что ты почувствовал, увидев меня в собственной крови, Кинг? — я плачу. — Ты сбежал?
— Нет! — он крепче сжимает мое плечо.
— Тогда почему ты так настаивал, чтобы я закрыла дело? Почему превратил мою жизнь в ад из-за этого? И не лги. Если солжешь, я окончательно с тобой покончу. Клянусь.
— Покончишь со мной, да? — он сжимает в кулаке мои волосы, глаза угрожающе светятся. — Ты думаешь, что сможешь забыть меня?
— Возможно, не сразу. — мой голос полон эмоций. — Но обещаю, что в конце концов забуду. Я не твоя игрушка, Леви, и никогда ею не буду.
Он убирает руки с моих волос и вздыхает.
— К черту все.
К черту все?
Что, блядь, это должно означать?
— Ты помнишь, что случилось в ночь аварии?
Мои брови хмурятся.
— Случайный пожар?
— Только это не было случайностью.
Мои глаза расширяются.
— Ты...
Он кивает.
— Я поджег особняк моего дяди.
— Но... зачем?
— Поджог ведет в тюрьму, принцесса. Дядя мог бы вытащить меня оттуда, но это было бы ценой моей свободы. Вот почему мне нужно, чтобы ты бросила заниматься этим делом.
— Нет. Почему ты поджег особняк дяди?
Он невесело смеется.
— Потому что я хотел восстать против него? Потому что он угрожал забрать мое наследство и держать меня на поводке? Потому что я хотел быть мудаком и стереть его любимый дом отдыха прямо перед летом? Выбирай сама.
Я и не подозревала, что его отношения с дядей были настолько натянутыми.
— Может ли твой дядя лишить тебя наследства?
— Мой отец назначил его моим опекуном, пока мне не исполнится двадцать пять. Если я не сыграю ему на руку, он не позволит мне прикоснуться ни к одному центу из семейных денег.
— Он действительно может это сделать, когда тебе больше восемнадцати?
— Да. Даже если он не сможет, я не буду в состоянии оспорить его в суде. Ни один адвокат не сравнится с командой адвокатов дяди.
— Почему он так с тобой поступает?
Он глубоко вздыхает.
— Он не хочет, чтобы я стал отцом. Видите ли, мой отец не был идеальным Кингом, каким является Джонатан. Джеймс Кинг больше любил жизнь и никогда не занимался семейным бизнесом. В ранние годы он играл в регби, но заработал серьёзную травму, которая вынудила его досрочно уйти на пенсию. Он впал в депрессию, а затем в маниакальное состояние. Пока дядя строил империю, мой отец либо играл на деньги Кингов, либо тратил их на наркотики.
Чем больше Леви говорит о своем отце, тем сильнее пульсирует его энергия.
Я медленно пододвигаюсь к нему, будто боюсь сбить его с толку. Мое сердце болит за него, и я чувствую его боль на кончике языка.
Ни один король не рождается королем. Они превращены в одно целое с детства. У Леви никогда не было серебряной ложки. Его мать бросила его без оглядки, а у отца были проблемы с психикой, а дядя, очевидно, помешан на контроле.
Ох, и его двоюродный брат психопат.
— Но ты говорил мне, что у тебя были хорошие отношения с отцом.
— Да, когда он не был маниакальным или под кайфом, что оставляет очень мало места для связи отца и сына. — он делает паузу. — Он научил меня быть собой. Я не понимал, как много он на самом деле значил для меня, пока не потерял его.
Я прислоняюсь головой к его напряженному плечу, сжимая его руку в своей.
Должно быть, поэтому у него предубеждение против наркотиков. Это одна из причин, по которой он потерял отца.
— Джонатан не хочет, чтобы я был неудачником, как мой отец, и Джонатан не останавливается ни перед чем, чтобы получить желаемое.
Я вижу, откуда Леви и Эйден заработали свою безжалостную сторону.
Леви не признался бы в этом открыто, но он похож на своего дядю во многих отношениях.
— А чего ты хочешь? — шепотом спрашиваю я.
Его глаза находят мои, и смягчаются.
— Тебя.
Если бы мое сердце могло вырваться из заточения, оно бы сейчас пролилось к нашим ногам.
— Еще что?
Слова вырываются на одном дыхании.
— Просто ты.
Его губы находят мои в самом медленном, самом соблазнительном поцелуе, который он когда-либо дарил мне.