Я продолжаю пододвигаться, пока, между нами, не остается свободного места.
— Что ты сделал?
— Я заключил сделку с отцом. Брак останется под радаром, как и вы с Жасмин. Если бы я отказался, они сделали бы это жестоко, и это причинило бы боль Жасмин. — он перестает встречаться со мной взглядом своих одинаковых глаз. — Те семь лет, что я провел с вами, были самыми счастливыми в моей жизни, Звёздочка.
Рыдание застревает у меня в горле.
— Тогда почему ты ушёл? Почему женился на Виктории и бросил нас с мамой?
— Вообще-то, метанием занималась твоя мама. Теперь я понимаю, что это, должно быть, была уловка либо моего отца, либо Виктории, либо ее родителей. Или всех. Мне пришлось уйти. Я единственный наследник своей семьи, и знал, что если бы я не подчинился, мои родители похоронили бы тебя и Жасмин, пока я никогда
не смог бы найти тебя.
— Плохие вещи ради больших благ.
— Нет, Астрид, нет, — он держит меня за плечи. — Не было большего блага в том, чтобы оставить тебя и твою маму. Не было дня, чтобы я не сожалел об этом. Но каждый раз возвращаясь, Жасмин выталкивала меня. Она позволяла мне иногда видеться с тобой, но вычеркнула меня из вашей жизни, сказав, что вы двое не вписываетесь в мой мир. Ее постоянные отказы стали моим наказанием.
— Ты действительно планировал воссоединиться с мамой?
— Да. После смерти отца я покончил с маскарадом. В конце концов я убедил Жасмин дать мне еще один шанс, и она согласилась. — его лицо становится жестким. — Но этому никогда не суждено было сбыться.
— Она была действительно счастлива в ту ночь, папа, — улыбаюсь я, борясь с давлением в горле. — Это я закатила истерику.
— Это не твоя вина. Ты не знала, — он делает паузу. — Астрид, этот период будет тяжелым для семьи. Мне нужно, чтобы ты была сильной. Ты можешь сделать это для меня?
Я медленно киваю, мой голос срывается.
— Что будет?
— Некоторые люди заплатят.
Его поведение становится жестче.
Мы молчим в течение долгих секунд, пока это почти не становится неловким.
— Могу я тебе кое-что сказать, папа?
— Все, что угодно.
Я собираю все свое мужество и выпаливаю:
— Я не хочу поступать в Импереал колледж. Я хочу изучать искусство, стать художницей, как мама.
— Хорошо.
— Хо... рошо?
У меня отвисает челюсть.
— Конечно. Я не заставлю тебя обучаться той профессии, которая тебе не нравится. Кроме того, у тебя слишком большой талант, чтобы тратить его впустую.
Не знаю, какая часть должна удивить меня больше всего. Тот факт, что папа видел мои работы или что он разрешил мне обучаться рисованию.
— Спасибо, — бормочу я, мой голос застревает в горле. — Все это время я думала... Я думала, что ты меня ненавидишь.
— Ох, иди сюда, Астрид.
Он раскрывает объятия, и я ныряю в них, обнимая его за талию. Рыдание вырывается из моего горла, и я не могу сдержать слез.
— Прости, мне так жаль, что я заставил тебя так себя чувствовать. — он гладит меня по волосам. — Я боялся потерять тебя, поэтому был строг. Теперь я понимаю, что это не то, в чем ты нуждалась.
— Я просто... Я так скучаю по маме, и ты единственный, кто напоминает мне о ней.
— Я тоже по ней скучаю. — он целует меня в макушку. — Мне очень жаль, что я не смог по-настоящему скорбеть вместе с тобой. Я хотел, чтобы ты продолжила жить своей жизнью, но это тоже было неправильно. Сначала тебе нужно было как следует погоревать. Я обещаю учиться на своих ошибках и быть лучшим отцом для тебя.
Я смотрю на него затуманенными глазами.
— Ты не бросишь меня и не удочеришь Николь?
Он смеется.
— Этой чепухи никогда не было на столе. Ты моя единственная дочь. Николь уедет после того, как ее мать будет отослана.
— Что ты имеешь в виду, говоря «будет отослана»?
Папа открывает рот, чтобы заговорить, когда дверь распахивается. Виктория входит внутрь, направив на нас старинный дедушкин дробовик.
— Никто не прогонит меня из этого дома.
Глава 51
Леви
Было ли все это просто фантазией?
Я смотрю на особняк Лорда Клиффорда.
По логике вещей, я должен дать Астрид время, чтобы справиться, но терпение никогда не было одним из моих качеств.
Если мне придется лезть в окно и обыскивать каждую комнату, чтобы найти ее, то пусть так и будет.
Мы поговорим, а потом я зацелую ее до смерти.
Или все может быть наоборот. Порядок не имеет значения. Мы с Астрид не то, что решило аварию три года назад. Мы нечто большее. Мы намного больше, блядь.
Астрид не только запечатлелась в моей душе, но и стала неотъемлемой ее частью. И никто, черт возьми, не может отнять этого у меня.
Даже она.
— Капитан? — окликает меня Дэниел. — Что ты здесь делаешь?
— То же, что и ты. Чтобы увидеть Астрид. — я прищуриваюсь. — Но я пришел первым, так что жди своей очереди.
Он вздыхает.
— Она через многое проходит. Быть может, тебе стоит дать ей немного времени, чтобы справиться с этим. Когда-нибудь слышал об этом термине?
— Что бы это ни было, мы с Астрид пройдём через это вместе.
Я протискиваюсь мимо него к входу.
Он хватает меня за плечо и тянет назад с силой, о которой я и не подозревал.
— Прекрати, мать твою. Она не такая, как ты. Астрид не из тех, кто движется вперед, не заботясь о тех, кто остался позади.
— Так вот за кого ты меня принимаешь?
— Так думает о тебе вся команда! Они просто слишком напуганы, чтобы сказать это тебе в лицо.
— Да? Что я сделал?
Он вскидывает руки в воздух.
— Ты замучил нас больше, чем тренер для чемпионата.
— Значит, теперь мы не хотим чемпионата?
— Да, но мы начали это, чтобы просто повеселиться. Не все из нас станут профессионалами. Черт, даже половина из нас. — он глубоко вздыхает. — Это последний сезон, когда мы можем играть в футбол, прежде чем все это превратится в корпорации и политику.
Ха. Я никогда не смотрел на это с такой точки зрения.
— Приятно было поговорить, — я похлопываю Дэниела по плечу. — Давай закончим после того, как я увижусь с Астрид.
— Капитан! — он бежит рядом со мной. — Ты не слышишь ни слова из того, что я говорю. Ей нужно время. Как только она успокоится, она сама выйдет и поговорит с тобой.
— А что, если она никогда этого не сделает? — я встречаюсь взглядом с Дэниелом. — Что, если она проведет время вдали и поймет, что я ей больше не нужен?
Он слишком долго молчит.
— Тогда это ее выбор. Еще одна фраза, которую тебе нужно выучить.