Астаховская посмотрела записи и подтвердила:
— Да. Убит режущим ударом в шею.
— Сегодня в СИЗО я говорила с Семеном Белькевичем, известным среди журналистов по кличке Резак. Железный Феликс приписывает это убийство ему. Исходя из косвенных улик я бы тоже так поступила. Но Резак описал настоящего убийцу. Тот прихрамывал.
— И что это значит?
— Хромоту подозрительного прохожего припомнила свидетельница убийства студента Миронова.
— Убийство студента не укладывается в серию убийств мигрантов, — возразила Астаховская.
— Дело в том, что Миронов был на строке «Венского квартала» и мог видеть убийцу.
— И тот убрал свидетеля?
— Пока это только моя версия, — призналась Петелина.
— Тогда Дорецкий задержал не тех. Хотя у него улики.
Елена молча пожала плечами.
— Губы не выпячивай, — поправила ее мимику Астаховская, придвинула листы и спросила: — Что будешь делать с этим, подруга?
Петелина профессиональным взглядом просмотрела выдержки из уголовных дел и спросила:
— Ограбления в серии убийств просматриваются?
— Нет. Телефоны, карманные деньги убийца не трогал.
— И тела не пытался спрятать в отличие от националистов. — Петелина посмотрела на коллег, словно ища поддержки: — Кто-то уже десять лет убивает мигрантов из Средней Азии.
— Ранения однотипные, — кивнул судмедэксперт.
— Может и раньше такие случаи были, я так далеко не заглядывала, — добавила Астаховская.
— Надо проверить. Людмила Владимировна, посмотрите? — попросила следователь.
— Лена, ты не даешь мне соскучиться. За что и благодарна.
— А мне, выходит, надо благодарить убийц? — оживился Лопахин. — Вот в девяностых, помню, братки работой завалили…
— В субботу расскажешь, под вино, — пресекла воспоминания супруга.
Елена взглянула на часы и спохватилась:
— Мне пора. Спасибо большое.
Дома Елену встретил Марат с сонным ребенком на руках.
— Пробовал играть с Сашей, но он засыпает, — объяснил муж. — А ты чего так долго?
— В СИЗО нужно было заехать, допросить Резака.
Ольга Ивановна готовилась уйти домой. Она шикнула на зятя:
— Сашу разбудишь. Иди укладывай. — И вытеснила Марата из коридора.
Оставшись вдвоем, мама принялась отчитывать дочь:
— Ты с убийцами время проводишь, а зятек с молодой напарницей. Ты ее видела?
— Ну, конечно.
— Глаза, как два пистолета, так и ищут мужика. И цель она уже нашла, помяни мое слово.
— Мама, спасибо. Завтра пораньше приходи, у меня много дел.
— Не слушаешь ты меня, Лена, — упрекнула Ольга Ивановна.
Глава 11
Прибыв утром в Следственный комитет, Петелина первым делом зашла в лабораторию, которая находилась на первом этаже. Эксперты-криминалисты уже были на месте. Головастик подпитывал нейроны мозга плиткой горького шоколада и предлагал лакомство коллеге.
Светлана Маслова пила зеленый чай и отворачивалась от угощения:
— Не искушай, змей. Там калорий на полдня вперед.
Старший следователь поздоровалась и обратилась к Устинову:
— Миша, мне не дает покоя сказка. Удалось выйти на отправителя?
— По электронному адресу автора не определишь. Послание пришло с временного ящика, на вопросы редакции Сказочник не отреагировал.
— Твоя подруга, Маша Луганцева, заявила, что запись прислал убийца. Это для шумихи или она действительно так думает?
— По ее словам, все репортеры падкие на славу. Ни журналист, ни блогер не стал бы шифроваться под вымышленного Сказочника.
Петелина отломила кусочек шоколада, задумчиво пожевала и сказала:
— Если сказку прислал убийца, то преступления на строке и со студентом задуманы специально. И тогда это открытый вызов для нас.
— Идейный противник? — вскинул брови Устинов.
— Кто-то хочет обратить внимание на пренебрежительное отношение к мигрантам. Эта тема замалчивается. Но от пяти убийств — четыре против одного — не отмахнешься.
— Блогеры уже подхватили горячую тему о людях второго сорта, — подтвердила Маслова.
— Варварский метод самый действенный мог бы сказать наш Василич, — кивнул Головастик.
— Для блогеров убийство — болтовня, для родных — горе, а для нас — работа, — сделала вывод следователь.
Петелина покинула лабораторию и направилась в свой кабинет на третий этаж. На широкой центральной лестнице ее догнал Железный Феликс и грубо схватил за руку:
— Петелина, какого черта ты допрашиваешь Резака без моего ведома?
— Белькевич мог дать сведения об убийстве студента.