— И что, дал?
— Я не думаю, что Резак так крут, как его кличка. Больше показухи и желания прославиться, чем реальных действий. Типичный блогер.
— Белькевич сознался в трех убийствах.
— Поздравляю! Прекрасная работа. — Петелина выдернула руку и потерла место захвата: — А что так мало? Вытряси больше, ты же Железный Феликс.
Глаза Дорецкого сузились. Он процедил:
— Ты на что намекаешь, Петля?
— Разуй глаза, Дорецкий! — не сдержалась Елена. — Радикалы из «Набата» снимали избиения мигрантов и выкладывали в сеть для собственного пиара. Когда забили одного несчастного до смерти, то испугались и спрятали тело.
— И что?
— Остальные жертвы, которых ты приписываешь Белькевичу, убиты не битой, а ножом. Их трупы никто не прятал.
— Резак действовал не один. Я объявил в розыск его подельников. Кто-то из них мог использовать холодное оружие.
— Главное отличие в том, что убитых ножом не избивали. Сразу резали, и никаких съемок. Таких убийств десятки! Белькевич прямо указал на прихрамывающего убийцу. Ты отработал версию с хромым?
— Мало ли что он сочиняет.
— Кто из вас больше сочиняет еще надо разобраться. Схватил самовлюбленного националиста и давай на него висяки вещать.
— Ну, знаешь, Петля!
На лестнице появился полковник Харченко. Елена смутилась, а Дорецкий продолжил повышенным голосом:
— Резак сознался — это главное! А ты мне не мешай. Я знаю, что делать!
Харченко нахмурился:
— Что за шум? Служебные дискуссии надо вести в служебных кабинетах. И повежливее.
— Петелина за Резака моего вступилась. Оправдать хочет, — пожаловался Феликс.
— В обвинении есть нестыковки, — отметила Елена.
Харченко перевел на нее недовольный взгляд:
— Елена Павловна, ты оправдываешь межнациональную резню?
— Ничего подобного.
— Тогда ты, конечно, согласна, что чем дольше Резак и такие как он будут сидеть за решеткой, тем лучше для общества.
— Я над этим работаю, — поддержал тезис начальника Феликс.
— Всем нам пора работать, — приказным тоном изрек полковник, одарил недовольным взглядом каждого из подчиненных и ушел.
Петелина направилась к себе. Кабинет Дорецкого располагался в том же крыле здания. Он не отставал. Елена раздраженно бросила через плечо:
— Феликс, тебе обязательно ругаться при начальстве?
— Чтобы ты на меня потом не пожаловалась.
— А что, за мной подобное замечалось?
— Ты любимица Харченко. Тебе громкие дела, а мне разборки мигрантов достаются, — с обидой признался Дорецкий.
Елена сунула ключ в дверь кабинета и обернулась к коллеге:
— Поэтому решил раздуть дело националиста, как мыльный пузырь?
Дорецкий насупился и прозудел вполголоса:
— Объективность такова, Петля, что я быстрее тебя раскрываю убийства. Начальство это ценит. Я стал капитаном раньше тебя, и майором стану раньше. Ты подумай на перспективу и лучше дружи со мной.
— Я так и делаю. Друг всегда говорит правду, — парировала Елена и вошла в кабинет.
Пока Железный Феликс соображал, что ответить, дверь перед его носом захлопнулась.
Глава 12
На рабочем столе Петелиной лежали материалы, собранные в ходе расследования убийства Максима Миронова. Здесь же находился ноутбук студента, изъятый при обыске в его квартире. Головастику удалось получить доступ к содержимому компьютера. Последние файлы, с которыми работал студент, располагались в папке с названием «Самый страшный квест», о котором упоминал Никита Березин.
Следователь убедилась, что все задания квеста напрямую связаны со стройкой жилого комплекса «Венский квартал». Миронов был там несколько раз и изучил обстановку. В его комнате была найдена белая строительная каска. Оранжевыми касками пользовались строители, а в белых касках на стройку приходили менеджеры из отдела продаж и потенциальные покупатели квартир. Молодой самоуверенный Миронов вполне мог сойти за менеджера.
Квест-проект состоял из загадок с пугающими названиями: мрачный подвал, жуткий шифр, послание мертвеца, страшная тайна, адская комната, танцующие скелеты, загадка смерти, дьявольская ассоциация, чумовой фонтан. Разгадав одну загадку, можно было двигаться к следующей. По сути, это была щекочущая нервы игра для подростков в необычном месте. Однако реальные трупы на стройке и смерть создателя заставляли взглянуть на игру иначе.
Анализ телефонных звонков показывал, что чаще всего Максим Миронов общался с Никитой Березиным. Последний разговор между ними состоялся буквально за минуту до убийства.