— Пес — и гранаты! Может быть, за миномет? — Андрей вспомнил вчерашний разговор.
— А вот это не хочешь? — Гришка скрутил фигу, но сразу же пошел на попятный: — Хотя, если пес действительно большой… Я могу еще сала кусок добавить.
— Завтра я с Филиппом поговорю, — пообещал Андрей.
— Сходи сегодня, когда привезешь траву… — сгорал от нетерпения Гришка.
— Там посмотрим…
Андрей шмыгнул в конюшню, спрятал сало и колбасу под какое-то тряпье в подводе, облегченно вздохнул. И как еще Гришка не почуял дух этой злосчастной колбасы! Андрей взял тряпку и обтер жирный от сала живот.
Только теперь он понял всю серьезность того, что произошло.
Хорошо, что Гришка наскочил на него и поверил в выдуманного пса. Но ведь он может рассказать обо всем случившемся и еще кому-нибудь. У Андрея похолодели руки. Слава богу, Северин Романович с утра поехал посмотреть на покосы и вернется только после обеда. А тетке Анне эти рассказы про хлеб да запертую хижину ни к чему — знает только свою кладовую и магазин.
Андрей вышел из конюшни, постоял, высматривая Гришку. Тревога все больше охватывала его. Вдруг решил: заложил два пальца в рот, свистнул пронзительно. Подождал немного и, не услышав ответа, свистнул еще раз.
— Чего тебе? — раздалось с веранды. Гришка стоял с учебником в руках.
— Поехали со мной за травой.
Тот безнадежно махнул рукой:
— Мать не пустит.
— Ну, сиди над своими задачками! — У Андрея немного отлегло от сердца: тетка Анна задержит Гришку часа на два, за это время можно обернуться.
Андрей быстро запряг Серка, и подвода покатилась дорогой, что вела к озеру. Филиппа увидел еще издали, он возился возле сети. Дорога здесь раздваивалась: одна вела в лес, куда и нужно было Андрею, другая шла вокруг озера. Остановив подводу на развилке, Андрей позвал друга.
— А где Сергейка? — спросил.
— В хижине… с ними…
Андрей достал из-под тряпья колбасу и сало.
— Держи!
— Где это ты?
— Где было, там нет. Что тут с Гришкой у вас приключилось?
— На Сергея наскочил. Ну, я ему и дал!
— “Дал, дал”… — передразнил Андрей. — Растяпа, узелок бросил, а Гришка хлеб увидел, полбуханки. Замок на хижине заметил. “Откуда и для чего?” — спрашивает.
— Что же будет? — испугался Филипп.
— Я ему про пса наврал. Мол, вы собаку приблудную в хижине держите. Хочет ее у вас купить.
— Плохо. Надо лейтенанта предупредить.
— Зачем? Пусть пока отдыхают спокойно. — Андрей вскочил на подводу. — В селе ведь бандеровцев нет. Если Гришка и скажет кому-нибудь, пока Коршуну сообщат…
— Страшно мне!
— А мне не страшно? — рассердился Андрей. — Жди меня. Я за травой еду. Должен вернуться, пока Гришка задачки решает.
Он отпустил вожжи, и Серко с места взял рысью.
Андрей вернулся перед самым обедом. Гришка только что закончил свой урок и, отложив тетрадь, скучал на веранде.
Увидел Андрея, обрадовался и побежал следом за подводой в коровник.
У Северина Романовича было пять коров, теперь осталось три — двух пришлось отдать немцам, и Жмудь целую неделю ругал их последними словами — что это за власть, которая берет даже у своих! — но быстро успокоился. Что коровы? Тьфу! Дай бог, чтобы все утряслось и красных остановили, тогда и о скотине можно будет подумать.
Андрей навалил полные ясли клевера. Чернявка потянулась к траве толстыми губами. Андрей ткнул ее коленом в бок — не любил эту корову за ненасытность, из-за нее тетка Анна часто отчитывала его и обзывала бездельником.
— Свинья, а не корова! — выругался он, а уголком глаза следил за Гришкой: зачем притащился в коровник?
— Видел Демчуков? — спросил Гришка нетерпеливо.
— Это ты про пса? Тонка кишка у тебя. Они за него хотят два кило сала.
Знал, что даже Гришка не сможет сразу достать столько сала, а ему нужна была отсрочка только до ночи.
— Два кило сала за них обоих не дадут! Вишь, чего захотели! — выкрикнул Гришка.
— Вот и я говорю — слишком много. Пробовал сторговаться за одно кило — не хотят. Говорят — овчарка…
— Что-что? — не поверил Гришка. — Овчарка?
Андрей знал, на какой крючок подцепить Гришку, — тот давно просил дядьку Кирилла достать ему где-нибудь овчарку, но овчарки были только у эсэсовцев, и раздобыть такого пса не мог даже Коршун.
— Наверно, от немцев как-то отбилась. Тощая, говорят, все ребра видны, и злая — не подступишься!
— Мне бы хоть глазком посмотреть на нее. Сбегаем вместе?
— А конюшню кто будет чистить?
— Так я сбегаю сам…
— Сердятся Демчуки на тебя, — предостерег Андрей. — Филипп грозился, что уши тебе оборвет.