— Ты уж не говори никому про Гришу! — горячо дохнула ему в лицо, став на пороге. — Он достоин лучшего, правду тебе говорю!
Андрей промолчал. Скоро она узнает, что натворил Гришка, и прозрение будет не из легких.
Андрей вышел, не оглядываясь. На улице было уже темно, и звезды сияли на небе.
— Будешь в Бибрке, заходи, — услышал он с крыльца.
Пробормотал что-то в ответ и направился к калитке.
Бутурлак вышел из-за кустов, спросил шепотом:
— Ну, что? Я уже начал волноваться.
— Гришки здесь нет. Он за семь километров, в селе Ставном.
Дом Климашко, один из лучших в Ставном, стоял сразу за церковью. За ним к леваде тянулся огород, засаженный картошкой, за речкой чуть ли не сразу начинался лес. Два автоматчика отрезали усадьбу от огорода, еще два контролировали ее с боков. Бутурлак в сопровождении председателя сельсовета и лейтенанта милиции прошли через подворье. Немного сзади держался Андрей.
Председатель сельсовета требовательно постучал в окно. Изнутри подняли занавеску, выглянул мужчина.
— Ты, Федор? — спросил. — Что случилось?
— Открывай, уполномоченный будет ночевать.
— Сейчас, только зажгу свет, — послышалось из-за окна. Чуть ли не сразу загремел засов, и хозяин открыл двери.
Стоял на пороге, держа в руке свечку.
Бутурлак проскользнул мимо него в дом. Старший лейтенант милиции потеснил Климашко в сени.
— Где Алексей Иванцов? — спросил угрожающе. — Здесь?
Хозяин стоял в одном белье, босой, молчал и смотрел испуганно.
— Какой Иванцов? — начал, заикаясь. — Никого н-нет.
— Алексей Иванцов! Тот, что ухаживает за вашей дочкой.
— Так они ушли… — Климашко немного пришел в себя. — Дома только мы с женой.
Старший лейтенант включил карманный фонарик, ощупал лучом сени. К стене приставлена лестница, над ней дверца на чердак.
— Стой здесь!
Старший лейтенант указал Андрею на входные двери, а сам ловко полез по лестнице. Отбросил дверцу чердака и, как на учениях, сделав упор на локти, проскользнул на чердак.
— Здесь никого, — появился в дверях Бутурлак.
— И на чердаке пусто, — отозвался старший лейтенант. Он медленно спустился по лестнице.
— Осмотрите подворье, — приказал Бутурлак, — я пока что поговорю с хозяевами. Оденьтесь, — повернулся к Климашко, переступавшему с ноги на ногу, — и попросите жену, чтобы поднялась.
Жена Климашко уже стояла одетая в комнате, служившей гостиной. Женщина лет за сорок, полная, но еще красивая. Климашко вернулся в комнату в штанах и рубашке, но босиком, стал рядом с женой, будто искал у нее защиты. Бутурлак попросил хозяина сесть, отодвинул лампу на край стола, чтобы лучше видеть, спросил прямо:
— Был у вас позавчера Алексей Иванцов?
Климашко искоса поглядел на жену, но она смотрела равнодушно, и он ответил:
— С Анной он нашей гуляет… этот Алексей. Так вот приходил… В воскресенье вечером. Ушли с Анной. Молю бога, чтобы были живы, не знаем, куда подались.
— И вы вот так отпустили дочь?
— А что делать? Взрослая уже. При Советской власти умные все стали. Что для них родители?
— Помолчи! — вдруг вмешалась жена. — Если на человека что-то свалится, — подняла глаза на Бутурлака, — то не знает, что и говорит. Они с Алексеем давно уже решили пожениться, ну, он и Анна наша. А в воскресенье он приходит, вызывает Анну во двор, пошептались, дочь и говорит, что едет с Алексеем.
— Куда?
— Мне и самой это очень хотелось бы знать.
— Предупреждаю, что речь идет о задержании опасного преступника. — Бутурлак достал из папки бумаги, сунул их супругам: — Познакомьтесь и распишитесь, за ложные. сведения…
— Да знаем… — не дал ему закончить Климашко. — И пусть пан-товарищ не думает, что говорим неправду, потому что сами не хотели отдавать Анну за этого парня.
— В котором часу пришел Иванцов?
— Наверно, за полночь. Зашли в дом, она и говорит: “Едем с Алексеем”. — “Куда?” — спрашиваем. А она: “Напишем”. Мол, у Алексея неприятности. А какие могут быть неприятности, если нужно прятаться? Я и подумал: или криминал какой-нибудь, или с бандерами… Вот и вы говорите: опасный преступник! А что натворил?
— В свое время узнаете.
— Вот-вот… — Климашко даже заскрипел зубами. — Такое наваливается на нашу голову! Говорю им: “Не делайте из меня дурака”. А они свое: “Надо идти!”
— Что дочка взяла с собой?
Опять Климашко переглянулся с женой.
— Да говори уж, — наклонила она голову.
— Когда ушли, я и увидел: ружья нет. Оно у меня висело в той комнате, — кивнул на двери справа. — Наверно, Анна через окно передала.
— Ну а вещи какие взяли? Продукты?
— Окорок копченый, кусок сала. Белье, обувь, одеяло. Зимнее пальто. Спрашиваю: “Зачем пальто?” — “Так, — говорит, — дело такое: может, и до холодов придется побыть”.