— Боюсь, мне придется оставить тебя на пару часов. Ты сможешь заняться чем-нибудь?
— Мне надо написать несколько писем, — как можно спокойнее ответила Вирджиния.
— Если кто-нибудь позвонит, меня лучше не звать к телефону. Конечно, если будут звонить не из клиники, — безразлично закончил он и ушел к себе.
Устроившись на террасе с бумагой и ручкой в руках, Вирджиния портила уже третий лист, пытаясь сообщить, наконец, обо всем бабушке и сестре. Ее мысли путались, нужные слова не приходили… И тут она снова почувствовала тревогу, острую тревогу за Брента. Почему так тихо? Быть может, он спит? А что, если…
Вирджиния быстро встала и поспешила в комнату Брента. Остановившись в дверях, она увидела, что он сидит за столом спиной к ней, подпирая лоб ладонью. Перед ним лежала книга.
Этого не могло быть! Она застыла в изумлении, дрожа от радости и страха. Брент читал. Значит, он все видел и знал!
Первой ее мыслью было бежать, бежать прежде, чем он обернется к ней. Брент поднял голову, и Вирджиния поспешно отступила назад, громко стукнув каблуком о порог. Брент резко оглянулся.
— Это ты, Вирджиния?
— Да. Извини, что потревожила тебя, но мне показалось, что у тебя слишком тихо… Я боялась, что ты… — она остановилась, заметив, что листы лежащей перед ним книги чистые и покрыты выпуклыми точками.
Шрифт Брайля! Книга для слепых! Вирджиния разрыдалась.
— Я думала, ты видишь! Думала, ты можешь читать, видеть меня!..
Задыхаясь от слез, она выбежала на террасу и упала в кресло. Брент вышел вслед за ней.
— Что с тобой? — спросил он. — Ты плачешь?
— Нет, уже нет.
Осторожно протянув руки, Брент коснулся ее плеч и мягко проговорил:
— Нет, ты плачешь. Почему?
— Не знаю, — отвечала она, чувствуя тепло его ладоней сквозь шелк блузки.
— То, что я читаю книгу со шрифтом для слепых, не должно было так взволновать тебя. — Его пальцы сжались. — Почему ты подумала, что я вижу? Почему тебе пришло в голову, что зрение вдруг вернулось ко мне?
— Не знаю, — она вздрогнула, чувствуя, как тяжело забилось ее сердце. — О, это неважно. Я только подумала, что… Прости, что помешала тебе.
— Послушай, возможно, до конца своих дней мне придется читать только книги со шрифтом Брайля. — Он провел рукой по ее волосам и добавил: — И тебе придется примириться с этим, Вирджиния, если ты действительно хочешь остаться со мной.
Она смотрела на него, с ужасом догадываясь, что он скажет дальше.
— Во многом ты оказалась более юной и наивной, чем я полагал, — ровным голосом продолжал он, не выпуская Вирджинию из кольца своих рук. — Может быть, это я повзрослел. А может быть, не видя твоего лица, я воспринимаю твои поступки по-другому… У нас было мало времени, чтобы узнать друг друга. Месяц, проведенный вместе три года назад; четыре уик-энда, целый год разлуки и письма — хотя писать их не умел ни я, ни девушка, которую я любил. И вот… — он покачал головой. — Мы оба совершили ошибку. Наше чувство не было достаточно прочным, нам следовало подождать.
Его голос затих. Что она могла ответить ему? Как разрушить стену, выросшую между ней и ее любимым?
Внезапно она осознала, что плотская любовь — лишь один из камней в основании прочного брака, что она не может быть отделена от любви духовной. Пробуждающаяся интуиция подсказала ей, что она, вместившая для Брента весь мир, дала ему лишь призрачное подобие счастье.
В ее сердце закрался холод: он сожалел об их браке так же сильно, как и она, но совсем по другой причине. Стоит ли ей попробовать еще раз, и постараться самой завоевать его любовь?
А что будет, когда он узнает правду? Что случится, когда он вновь обретет зрение?
Глава 9
Вернувшись к себе в комнату, она бросилась на постель и замерла, чувствуя, как влажная вечерняя прохлада наполняет дом. Из кухни доносился невыразительный голос А-Фуна и звуки шагов.
— Вирджиния, чай готов, — позвал из-за двери Брент.
Позже, когда они уже сидели за столом, он сказал:
— Только что звонил доктор Лауэн, приглашал нас в гости. Я отказался. Ты согласна, что сейчас нам лучше побыть одним? Позже, конечно, нам придется принимать приглашения и самим устраивать обеды для друзей. Я сказал Лауэну, что мы можем прийти к нему в пятницу, — Брент помолчал и продолжал: — Многие из моих коллег довольно трудно сходятся с новыми людьми, но ведь ты всегда была общительной, Анна.
— Прошу тебя, никогда не называй меня Анной! — почти выкрикнула она.
— Но почему? — изумился Брент. — Я всегда считал, что девушке, которую я люблю, нравится это имя.