Тревор проглотил мои слова. Я видела, как он сглотнул подступивший ком в горле. Как облизнул пересохшие губы. Он не смотрел мне в глаза, лишь кивал в ответ.
- И куда ты теперь?
- Дело не твоё, - у меня тоже хорошо получается отбиваться.
- К Чейзу? – мне показалось, он ухмыльнулся, даже оскалился.
- Да хотя бы. Ты имеешь что-то против? Боюсь, не тебе указывать, с кем мне водить дружбу. Твой выбор говорит о дурном вкусе.
Сунула руки в карманы, не желая демонстрировать их тремор. Мне больно и обидно. Но это же Тревор, мастер по унижениям.
- Но то, что ты общаешься с кузеном Адель, чести тебе тоже не делает. Обманываются все.
- С кем? Что ты несешь! Я не общаюсь ни с каким кузеном. А Чейз… он же твой брат, сын Камиля.
Я не хотела говорить этого сейчас, но само как-то получилось.
- Сын Камиля живет в шестидесяти километрах отсюда.
Он знал. Он всё знал. Обо мне и Чейзе. Тревор не смотрит на меня, изучает плитку, которой вымощен наш двор. Нет, уже не наш.
Ещё минуту назад я была уверена, что больше не умею плакать. Но сейчас… Я чувствую себя самой несчастной и маленькой девочкой на свете.
Мелкий отпрыск Арно поломал мою жизнь. И я сама позволила ему это сделать. Предоставила себя в качестве игрушки. Подопытной крысы.
Я медленно шла домой. Не обращала внимания на проезжающие мимо автомобили. Отреагировала лишь на звонок телефона. Вернее, я увидела сначала имя, а после швырнула трубку на грязную влажную дорогу что было сил. Не думаю, что мои неприятности закончатся с уничтожения этого предмета, но душевная боль не слышит отголосков разума.
Закусила до боли нижнюю губу, когда издалека заметила знакомые очертания родного дома. Некогда уютный зеленый сад и высаженные с любовью цветы. Всё это лишь осталось в воспоминаниях, больше ничего не напоминает о прежней жизни. Разве что знакомые качели, поржавевшие от времени, под раскидистым деревом. Воображение нарисовало одинокую худенькую фигурку девочки в полосатом платье. Она болтала ногами в воздухе и безмятежно мурлыкала под нос незатейливую мелодию.
Не обращая внимания на табличку у входа «продается», открыла скрипнувшую калитку и прошла в сад. Подошла к качели и осторожно присела на деревянную досточку.
- Девочка, не могла бы ты забыть о своем детском гневе? – улыбаясь, провела пальцами по железным прутьям, ощущая влагу и исходивший от них холод. – Он ведь уничтожит тебя.
Застыла в одном положении. Не знаю, сколько я просидела без движения. Проехавшая мимо машина ослепила. Мне не стоит так сидеть, у всех на виду. Жалеть себя я могу и в другом месте. Встала и рукой придержала качели. На потемневшей досточке всё ещё видна буква «Т», которую я выцарапала папиным складным ножиком.
Ненавидела ли я Тревора Арно когда-нибудь на самом деле? Мне кажется, что я жила в культе поклонения этому парню. Сколько себя помню, я придумывала колкие слова в его адрес. Воображала, как он попадает во всякие неприятности.
Входные двери были заперты, а как же иначе. Но я знала, где в доме поломана щеколда окна гостиной и решила проверить, а не обнаружили ли продавцы дома этого? В юном возрасте я пользовалась окном, если возвращалась слишком поздно и могла быть наказана. Обойдя дом, потянула раму вверх, чудным образом она мне поддалось.
Оказавшись внутри, поёжилась. Пыльно и грязно. Практически нет мебели. Оставили лишь то, что не рассыпалось от времени. Деревянный пол скрипнул под весом. Да уж, он разительно отличается от места, в котором сейчас проживают родители. Но здесь прошло моё детство и юные годы. В воздухе витают знакомые запахи.
Моя комната выглядит уныло. Голое окно и затхлый запах старых тряпок. Пришлось приоткрыть окно и проветрить помещение. Посреди комнаты стояла моя кровать, а в угол сиротливо задвинут письменный стол. Я думала, родители захотят сохранить его. Столько мучительный бессонных ночей я провела за ним. Подошла ближе и открыла ящики. Они были доверху заполнены макулатурой.
Все школьные тетради изрисованы на полях, буквой «Т» или «А» с различными узорами. И все рисунки в альбоме... Боже мой! Портреты людей, которые я рисовала. У всех глаза Тревора. И как я не замечала этого раньше? Я навязала себе любовь с детства и только сейчас это поняла.