Выбрать главу

Может, мне стоит просто спокойно поговорить с Тревором? Объяснить, как я попала в переделку с домом родителей. Пусть уступит мне его, в обмен на ценную свободу. Но почему я думаю, что он пойдет на это? Я ведь стала причиной его разногласий с любимой девушкой, он ненавидит меня. С чего вдруг я решила, что один поцелуй что-то изменит? Особенно для него.

Очнулась, с удивлением рассматривая бледный набросок. Сама того не понимая, рисую портрет Тревора. С ума сошла. Определенно.

Часть 2

Утречко не доброе. Шея затекла от неудобной позы. Я так и уснула, с карандашом в руках. Потянулась, откинула одеяло и опустила на пол ноги. В голове туманная дымка, видимо, от недосыпа. В принципе, я могу ещё немного понежиться в кровати, кто меня упрекнет в лености? Я одна в этом большом доме. Понимаю, что моё сознание переходит в автономный режим и начинает заново обрабатывать полученную вчера дозу информации.

Не хочу думать об этом. Не тогда, когда чувствую себя разбитым старым корытом. Чашка бодрящего кофе должна привести меня в чувства. Спускаюсь вниз, в одной пижаме. Кому какая разница, в чём я хожу дома, когда нет ни одной живой души рядом?

На кухне меня ждал сюрприз. Тревор возился у плиты. У него явно что-то шло не по плану и содержимое сковороды начинало пригорать. Быстрыми шагами пересекла кухню и открыла окно.

- Что ты делаешь дома?

- Живу вообще-то, - он недовольно отбрасывает на стол деревянную лопатку.

Мне приходится оттеснить его чуть в сторону и взять инициативу в свои руки.

- А что это такое? – я сунула нос в кипящую жижу.

- Капоната, - Тревор быстро утратил интерес к приготовлению еды. - Но у отца она получалась куда лучше.

- Камиль готовил? Вот так открытие!

- Да, это любимое мамино блюдо. И сегодня годовщина её смерти. Отец каждый год готовил его, в честь памяти о маме. Наверное, стоило попросить об этом Аду. Всё-таки она женщина.

 Принюхалась. Понятия не имею, что это за блюдо такое. Взяла ложку и, помешав вязкое содержимое, лизнула столовый прибор. Остро, очень. Как такое вообще может нравиться?

- Не нужно бросаться в крайности. Я попробую приготовить, только мне нужно знать ингредиенты.

- Отлично.

Он будто только и ждал этого предложения. С чувством выполненного долга уселся за обеденный стол.

- И кофе мне сделай.

Тревор потянулся к планшету, лежащему на столе, и углубился в прекрасный мир соцсетей. Нет, так дело не пойдет. Разве я похожа на рабыню Изауру?

- Обойдешься, - не поворачивая к нему головы, бросила через плечо. – И подготовишь овощи для блюда. Я помогаю на добровольных началах. И только из уважения к твоей маме. И, кстати, я люблю кофе с двумя ложками сахара и не очень крепкий. А пока пойду, и приму душ, приведу себя в порядок. Как ты успел заметить, я всё ещё в пижаме.

Выдержка у меня что надо. Потихоньку начинаю гордиться собой. Играя в странную игру с Тревором, невольно перенимаю её правила. Я делаю шаг навстречу, и пусть он думает, зачем. Но потакать его капризам не собираюсь. Вот же черт, я уже это делаю. Вчера он говорил о разводе, сегодня я готова готовить для него. Да что со мной такое? Где моя гордость? Что он сделал с моей ненавистью?

Стараюсь принимать душ не спеша. Медленно одеваюсь, внутренне сжимаясь при этом. Я не должна бежать стремглав и исполнять его пожелания. У меня тоже есть чувство собственного достоинства. Его не может не быть.

- Твой кофе безнадёжно остыл, - Тревор ворчит, когда я появляюсь в дверном проёме кухни.

 - Ничего страшного, - пожимаю плечами. – Ты ведь мне сделаешь новый, правда?

Внутри я ликую, глядя на вытянувшееся лицо парня. Что, обалдел? Не думал, что я могу так разговаривать с вашим высочеством?

- Приступим, - улыбаюсь.

Покорно, и что не менее важно, молча, парень направился в сторону кофеварки. Щелкнул кнопкой и застыл на месте. Эта его перемена в поведении очень беспокоит меня. Что он задумал? Ведь неспроста он такой спокойный.

- Ты знаешь, я тут подумал, - вот оно, эти слова заставляют напрячься и вдохнуть до размеров сдутого шарика. – Нам не из-за чего враждовать. По сути, мы два совершенно незнакомых друг другу человека, которые вынуждены терпеть общество друг друга.