Ник хлопает меня по плечу.
— Давно пора было воздать этой крысе по заслугам.
Я вхожу в кафетерий, и у меня такое чувство, что сегодня мой счастливый день, потому что Наталья Гурин направляется прямо ко мне.
Сначала я поставил труса на место, а теперь могу унизить своего маленького питомца.
Она не замечает меня, поскольку болтает с Адрианной, и идет прямо мне навстречу. Ник ухмыляется, когда видит, куда устремлен мой взгляд, и все, что мне нужно сделать, — это выставить ногу перед ней. Глаза Натальи расширяются, когда она начинает падать, ее лицо мгновенно краснеет.
Смеясь вместе с Ником, я наблюдаю, как Наталья падает лицом на прямо на пол.
Адрианна тоже не сразу замечает меня. Её лицо становится разъяренным, когда она понимает, что я только что сделал.
— Ты гребаный мудак, — говорит она, бросаясь к подруге.
— Скажи это еще раз, и я прослежу, чтобы в следующий раз это была ты, Васкез.
Ее глаза сужаются, и она раздраженно выдыхает, помогая Наталье подняться на ноги.
Лицо Гурин немного покраснело после падения, и на щеке уже появился небольшой синяк.
Я ухмыляюсь, глядя ей в глаза, провоцируя её сказать что-нибудь в ответ.
Вместо этого в ее глазах просто странная печаль, которой я никогда раньше в них не видел, она отворачивается и уходит.
Все в кафетерии смеются, но по какой-то долбаной причине я чувствую укол вины, скребущий меня изнутри.
Какого черта я чувствую себя виноватым, если уже столько раз делал это и даже хуже?
Наталья Гурин заслуживает всего, что она получает, с тех пор как ее семья вырвала меня из моей жизни и затащила в эту дерьмовую страну.
— Что это было? — Спрашивает Риццо, выглядя озадаченным.
— Наталья Гурин, — говорит Ник, пожимая плечами. — Элиасу нравится держать ее в тонусе. Он всегда так делал.
Риццо, похоже, немного смущен этим, но больше не произносит ни слова, пока каждый из нас берет поднос и получает свою еду.
Возможно, я чувствую себя виноватым, потому что она даже не отреагировала, просто ушла. Наверное, моя власть над ней наконец-то пускает корни, и она принимает свое положение моей игрушки на этот год.
Я сажусь за наш обычный столик, где сплетничают Джинни и Анита.
Джинни ухмыляется.
— Отличный удар, Элиас. — Она протягивает руку, чтобы дать пять.
Я качаю головой.
— Займись своей жизнью, Джинни. — Я набрасываюсь на еду, не утруждая себя тем, чтобы взглянуть на лицо жалкой светской львицы, когда отказываюсь дать ей пять.
Она стерва, и временами я задаюсь вопросом, какого хрена не избавился от нее вместе с Анитой и Керри.
Эти двое как ее миньоны, следуют за ней по пятам.
Я замолкаю, раздраженный выражением лица Натальи, которое снова и снова повторяется в моей голове. Это мучает меня почти так же сильно, как чувство вины.
Какая мне, черт возьми, разница, насколько она расстроена?
Глава 6
Наталья
Камилла переплетает свои руки с моими, одаривая меня странным взглядом.
— Все говорят, что вы с Элиасом — пара. Что все это значит?
Я пожимаю плечами.
— Глупые сплетни из-за того поцелуя несколько недель назад, я думаю.
Она хмурит брови.
— Я слышала, как Элиас заявил об этом Керри сегодня на уроке.
— О чем заявил? — Спрашиваю я.
Она поджимает губы.
— Что ты — его.
— Ну, для меня это новость. — Я сжимаю челюсть. — Терпеть его не могу, так зачем мне с ним встречаться?
— Я так и думала, но он ходит повсюду и говорит всем, что ты принадлежишь ему, что бы это ни значило. — Она морщится. — Ненавижу этого парня.
— Мы обе, — бормочу сквозь стиснутые зубы.
С тех пор как он поставил меня на колени в коридоре, он придерживается своих более стандартных методов унижения. Мое тело покрывается жаром, когда я вспоминаю, как он подставил мне подножку в кафетерии в тот же вечер, когда заставил встать на колени. Я не могу понять, что было более унизительным. Или это была чистая боль, сжимающая мою грудь.
Это было похоже на предательство, хотя он и раньше заставлял меня падать и даже хуже — на глазах у всей школы. Но после того, как он так интимно поцеловал меня в коридоре, всё ощущалось гораздо больнее.
С того дня он разыгрывал надо мной глупые шутки, как будто мы вернулись в девятый класс: ставил подножки, кидал в меня предметы на уроке, а на прошлой неделе он стащил с меня юбку и запер в классе, где Ниткин и нашел меня. Это было крайне унизительно, но, к моему удивлению, профессор не рассердился. Вместо этого он нашел мне юбку и, не сказав ни слова, отпустил восвояси. Я ожидала, что меня накажут, но думаю, он знает, кто это сделал.