— Мне кажется, ты забываешь, Наталья, какую власть я имею над тобой и твоей семьей.
Ее плечи опускаются при напоминании об информации, которая может развернуть ад прямо у порога ее любимого брата и его братвы.
— Извини, — бормочет она, но ясно, что она не имеет это в виду.
Я двигаю ее бедрами в такт музыке, впиваясь в них ногтями.
— Скажи это так, чтобы я поверил.
В ее глазах вспыхивает необузданная ярость, но она стискивает зубы.
— Извини, — говорит она, ее тон полон сарказма.
— Хм, я не убежден. Думаю, тебе придется компенсировать это своими действиями. — Разворачиваю Наталью и трусь членом о ее попку. — Я твердый и нуждаюсь в хорошем минете.
— Отсоси себе сам, — бормочет она, видимо, полагая, что я не услышу.
— Я бы предпочел, чтобы это сделала ты, bonita. — Я дразняще касаюсь губами ее уха. — А теперь потри своей попкой о мой член, как хорошая девочка.
Бедра Натальи двигаются манящими кругами, когда она делает, как ей сказано, прижимаясь ягодицами к напряженной эрекции. У меня перехватывает дыхание, и я ослабляю хватку на её бедрах, с благоговением наблюдая за тем, как она двигается.
Предсемя просачивается на боксеры, и я знаю, что если в ближайшее время не получу разрядку, то кончу в штаны на этом чертовом танцполе. Ни за что не позволю этому случиться, потому что сегодня собираюсь кончить в тугое, божественное горло моей зверушки.
— Пошли, — говорю, хватаю ее за запястье и тяну с танцпола к выходу из бара.
— Куда ты меня ведешь? — требует она.
Я игнорирую вопрос, поскольку она знает, что не должна задавать мне вопросов. Вместо этого продолжаю тащить ее на улицу, а затем замечаю неподалеку темный переулок и направляюсь туда.
— Элиас, ты меня пугаешь.
— Хорошо, — рычу я.
Она пытается сопротивляться, но я крепко сжимаю ее и прижимаю к стене.
— Прекрати бороться, Наталья.
Ее ноздри раздуваются, когда она смотрит мне в глаза, в карих глубинах горит ярость.
— Почему мы спустились сюда?
— Потому что мне нужно трахнуть это хорошенькое горло. На колени.
Её глаза расширяются от шока, она оглядывает тускло освещенные улицы поблизости.
— Здесь слишком людно.
Я обхватываю рукой ее горло и сжимаю.
— Не лги. Я знаю, тебя возбуждает мысль о том, что тебя увидят сосущей мой член. Теперь. На. Колени.
Я делаю ударение на каждом слоге, чтобы она поняла насколько я серьезен прямо сейчас.
Наталья дрожит от гнева, но все же опускается передо мной на колени. Со свирепым взглядом, бросающим на меня, в тусклом уличном свете она выглядит как разгневанная богиня и это заводит меня еще больше.
Я высвобождаю член и прижимаю к ее губам.
— Откройся пошире, bonita, и заставь меня гордиться тобой.
В ее глазах мелькает что-то еще, кроме гнева. Я чувствую, что моей маленькой зверушке нравится, когда её хвалят. Она жаждет этого почти так же сильно, как я жажду чтобы мой член погрузился глубоко в ее тугую девственную киску. Но для этого еще будет время. Я не намерен торопить свои терзания над Натальей Гурин.
Ее рот приоткрывается, и я вонзаюсь в заднюю стенку ее горла, издавая стон, когда она захлебывается.
— Правильно, подавись моим членом вот так, — рычу, хватая ее за волосы и загоняя член так глубоко в горло, что мои яйца касаются ее подбородка.
Наталья впивается ногтями в мои бедра, пытаясь вырваться, пока я полностью блокирую ее дыхательные пути.
— Дыши через нос, Гурин.
Наставление успокаивает ее, она перестает сопротивляться, и я двигаю бедрами взад-вперед, трахая горло, как будто это ее тугая киска. Я сжимаю в кулаке ее волосы, все накопившееся ранее в библиотеке неудовлетворение переполняет меня. То, что я чувствовал, когда она вот так кончала мне на пальцы, было за гранью возбуждения, особенно в таком публичном месте.
С тех пор я был твердым, даже после того как подрочил в душе. Это не помогло. Ничего не помогало, пока я не засунул член ей в горло. Ее глаза закрыты, пока она работает над ним. Я достаю из кармана мобильный и делаю снимок, застонав от того, как сексуально она выглядит. Нет никаких сомнений, что позже я буду дрочить и пялиться на это фото.
— Именно так, Наталья. Бери каждый сантиметр, — ворчу, понимая, что сейчас я потерян, в погоне за своим желанием и не думаю ни о чем другом. — Твое горло похоже на рай.
Она поднимает на меня взгляд, ее тушь немного потекла от слез, вызванных моим нападением. И все же всё, что я сейчас вижу в этих глазах, — это раскаленное желание. Она смотрит на меня так, как ни одна женщина никогда на меня не смотрела. Как будто хочет, чтобы я ее поглотил, и мне чертовски не нравится то, что я тоже этого хочу.