Встряхнувшись, я выхожу на улицу, и меня сразу же обдает морозным ночным воздухом. Я вздрагиваю, понимая, что, вероятно, следовало захватить зимнее пальто, а не просто накидку. Плотнее закутавшись в неё, я иду по тропинке, ведущей к лесу и старым руинам, где Элиас хочет, чтобы мы встретились.
Подойдя ближе, я замедляю шаг, гадая, будет ли он уже там.
— Продолжай двигаться, Гурин, — говорит Элиас у меня за спиной.
Я замираю и поворачиваюсь к нему лицом.
— Что мы здесь делаем?
Он усмехается, и это посылает ужас через все мое тело.
— Где еще я возьму то, что принадлежит мне?
Я вздрагиваю, мое тело нагревается, несмотря на холодный ночной воздух.
— Здесь? — Я пищу.
— Конечно. Мы не сможем спуститься сюда позже из-за вечеринки. — Он кивает вперед. — Продолжай идти.
В его голосе слышатся убийственные ноты, и я решаю не давить на него, разворачиваюсь и продолжаю спускаться по тропинке к руинам.
— Стой, — рявкает он, как только мы оказываемся в центре старого зала.
Я делаю, как он говорит, и остаюсь спиной к нему, слишком напуганная, чтобы повернуться. Это происходит на самом деле. Элиас Моралес собирается лишить меня девственности. Человек, который годами мучил меня и унижал. Дрожь пробегает от макушки до основания позвоночника, когда я слышу, как он подходит ближе.
— Наклонись над камнем. — Его рука опускается мне на поясницу.
— Элиас…
— Тихо, — говорит он почти успокаивающим голосом.
Я закрываю глаза, страх и желание борются внутри меня. А потом нагибаюсь перед ним, зная что, что бы ни происходило дальше, я ничего не могу контролировать.
Элиас подходит ко мне, я чувствую его руки на своих бедрах, приподнимающие ткань платья. Морозный зимний воздух обжигает кожу, и я извиваюсь, пытаясь отстраниться от него.
Он шлепает меня по заднице.
— Стой спокойно, Гурин.
Я тяжело сглатываю и безвольно переклоняюсь через камень, цепляясь за него ногтями.
— Что ты…
У меня нет возможности закончить предложение, потому что он разрывает мои трусики, а затем я чувствую, как его язык исследует мое чувствительное возбуждение. Он проводит кончиком вдоль половых губ, заставляя меня содрогнуться от желания.
Я стону, постыдно отдаваясь возбуждающему ощущению его языка в таком интимном месте. Прошел месяц с того вечера в библиотеке, когда он вылизывал мою киску. С тех пор он только прикасался ко мне. Я тяжело дышу, желая, чтобы мне не нравилось то, что он заставляет меня испытывать.
Когда я чувствую, как его язык скользит выше, исследуя мою задницу, я паникую. Желудок сжимается от внезапного незнакомого, но невероятно возбуждающего ощущения. Элиас перемещает руки на мои бедра, крепко удерживая, чтобы я не могла вырваться. Пальцы проникают в мокрую киску и выходят из неё, поднимая меня все выше с каждым движением и каждым прикосновением языка к моему тугому кольцу мышц.
Я стону громче, зная, что в любой момент окажусь на краю обрыва и не смогу вернуться. Элиас заставит меня кончить. Когда мне кажется, что я вот-вот сорвусь, он останавливается.
Я смотрю на него через плечо, клитор неистово пульсирует от выражения его глаз и того, как полные губы блестят от моего возбуждения.
— Почему ты остановился?
Он ухмыляется, приподнимая бровь.
— Хочешь сказать, что наслаждалась этим?
Я тяжело сглатываю, понимая, что, если признаюсь, я, по сути, передам ему всю власть.
— Нет.
— Ложь, — шипит он, шлепая меня по чувствительным ягодицам.
Пылкость момента отгоняет холодный ночной воздух, когда он перемещает язык к моей попке и вонзает его в мою дырочку.
— Эта узкая маленькая щелка такая красивая. Держу пари, трахать её будет похоже на рай.
От одной только мысли об этом сводит живот. У меня еще не было даже обычного секса, не говоря уже об анальном. Элиас доводит меня до предела, и я боюсь, что могу сломаться.
А затем он вводит три пальца в мою киску, снова извлекая из меня удовольствие.
Я не могу отвести от него глаз, пока он пожирает меня сзади. Его льдисто-голубые глаза прикованы к моим. Это горячо и страстно, даже если эта страсть рождена из пламени ненависти. Я, наконец, понимаю, что имеют в виду, когда говорят, что между любовью и ненавистью тонкая грань. Эмоции, переполняющие меня прямо сейчас, настолько противоречивы, что я чувствую, как эта грань между нами размывается.
Ты не делаешь такого с тем, кого ненавидишь. По крайней мере, это уже не похоже на откровенную ненависть.
Элиас шлепает меня по заднице свободной рукой, удерживая мой взгляд, призывая отвести глаза.