Наталья следует за мной.
— Ты в порядке?
Беспокойство в ее голосе и прекрасные карие глаза только усиливает жалкую надежду на то, что она, возможно, чувствует то же, что и я.
Я киваю в ответ, делая длинные судорожные вдохи кислорода в легкие.
— На мгновение я подумал, что мне конец.
Она кладет руку мне на плечо, притягивая мой взгляд к себе.
— Это было близко к тому.
Безошибочный щелчок взводимого курка позади заставляет наши глаза расшириться, и мы поворачиваемся лицом к ее брату. Михаил смотрит на меня так, будто жаждет крови, и направляет пистолет прямо на меня.
— Никто не шантажирует мою семью и не остается в живых, чтобы рассказать об этом, — рычит он. — Нет причин, чтобы я не всадил пулю тебе в череп прямо сейчас. — Его ноздри раздуваются, когда он подходит ближе. — Ты осквернил мою младшую сестру, и я ни за что не позволю тебе жить после этого.
Он подслушивал наш разговор Бог знает сколько времени, и упоминание Нат о том, что я шантажировал ее, чтобы она отдала девственность, стало последней каплей. Из всех возможных способов умереть, о которых я думал, это был не тот.
Несмотря на то, что с рождения являюсь частью безумного преступного мира, я никогда не смотрел смерти в лицо так, как сейчас.
— Михаил, опусти пистолет, — призывает Нат, вытянув руки перед собой и глядя на него широко раскрытыми глазами. — Нет необходимости в насилии.
Он рычит, и его темные глаза переходят с меня на нее.
— Не смей защищать эту змею. Я все слышал. Он шантажировал нас обоих, и я этого не потерплю. — Он дергает головой, и смотрит с отвращением на свою сестру. — Как ты вообще можешь вставать на его защиту, когда он шантажом заставил тебя переспать с ним?
Я наблюдаю, задаваясь тем же вопросом, и во мне снова загорается глупая надежда. Даже сейчас, глядя смерти в лицо, я надеюсь лишь на то, что в глубине души она тоже любит меня. Что она хочет попытаться сделать так, чтобы всё получилось, даже если все шансы складываются против нас.
Глава 32
Наталья
Я люблю тебя, Наталья.
Слова Элиаса повторяются в моей голове снова и снова, как заезженная пластинка, пока я смотрю в дуло пистолета Михаила.
Это застало меня врасплох, я до сих пор не уверена, трюк это или правда, но знаю, что чувствую то же самое, и прямо сейчас наблюдаю за тем, как двое мужчин, которых я люблю больше всего на свете, противостоят друг другу.
Михаил последовал за нами и подслушал разговор. Очевидно, ранее я была не слишком убедительна, и он заподозрил неладное. Теперь я стою рядом с человеком, который только что признался мне в любви, глядя на оружие в руке брата.
— Михаил, опусти пистолет, — повторяю в который раз, пытаясь придвинуться к Элиасу, чтобы заслонить его собой.
Михаил не глуп, но он также подпитывается неконтролируемой яростью и его легко разозлить. Он слышал, как я сказала, что Элиас шантажировал меня, чтобы мы переспали, и это не то, что он когда-то забудет.
Темные глаза Михаила снова фиксируются на мне.
— Как ты можешь его защищать? — Он качает головой. — Почему ты не хочешь его смерти?
Я делаю шаг к Элиасу, но пока не закрываю его полностью. Для этого мне пришлось бы встать перед ним, а я пока не хочу, чтобы Михаил видел, что я планирую.
— Это сложно, брат. Почему бы тебе не опустить пистолет и не позволить мне объяснить? — пытаюсь снова.
Челюсть Михаила сжимается, и я вижу, что он борется с желанием вышибить Элиасу мозги прямо сейчас. От этой мысли ужас пронзает мое сердце, словно копье.
Я замечаю, как дрожит его рука, как будто он буквально пытается побороть своих внутренних демонов.
Дверь открывается, и входит Сиена.
— Вот ты где, я… — Она замирает, когда видит, что Михаил наставил пистолет на Элиаса. — О, Боже, что происходит?
Я не свожу глаз с брата, потому что знаю, каким он может быть непредсказуемым, когда его охватывает ярость.
— Посмотри на меня, Михаил.
Он действительно смотрит на меня, темные глаза кажутся почти черными в тусклом свете кухни. Я не включила основной свет, когда мы вошли.
— Позволь мне объяснить, — говорю, медленно приближаясь к Элиасу. — Я не позволю тебе убить его.
Михаил хмурит брови и замечает, что теперь пистолет направлен на меня, а не на Элиаса. Он мгновенно опускает оружие, ругаясь себе под нос по-русски.
Я чувствую руку Элиаса на своей спине и его дыхание на моем затылке. Он так близко.
Сиена прочищает горло.
— Кто-нибудь может сказать мне, что, черт возьми, здесь происходит?
— Почему бы нам всем не присесть, и я все объясню.