Но меня беспокоит нечто большее, я просто не знаю, что именно. Мне тридцать один год, и я слишком молод для кризиса среднего возраста, не так ли?
Смех с вечеринки доносится до меня, и взгляд в сторону двойных дверей террасы подтверждает, что я здесь больше не один. Я по-прежнему купаюсь в тени, моя сигара давно погасла. Безумец и его спутница выходят на каменную террасу. Прежде чем я успеваю заявить о своем присутствии, меня приветствует звук злобной пощечины.
Я поднимаю голову и вижу, как молодая женщина держится за щеку, слезы наполняют ее глаза, когда этот засранец приближается к ней.
— Ты чертова сука. Ты знаешь, как важен для меня сегодняшний вечер. Почему ты не могла держать язык за зубами? Из всех людей ты оскорбляешь гребаного мэра.
Тяжело дыша, она отводит руку от лица, и на ее щеке от того места, где он ее ударил, расцветает красная отметина. Мне нужна вся моя сила воли, чтобы не подскочить к нему и дать ему возможность выбрать кого-то своего размера. Я не терплю насилия в отношении женщин. Никогда. Но если я вмешаюсь прямо сейчас, ей может стать только хуже. Так что жду, чем это закончится.
Ее челюсть сжимается так сильно, что кажется, будто зубы вот-вот сломаются.
— Он ущипнул меня за задницу. Я вежливо попросила его держать руки при себе. Чем это его оскорбляет?
Диас хватает ее за руку, сжимая ее, как тиски. Его захват предназначен для причинения боли.
— Неверный ответ. Когда такой человек, как мэр, хочет ущипнуть тебя за задницу, ты позволяешь ему.
— Отпусти меня, — шепчет она, пытаясь вырвать свою руку из его хватки, но он не отпускает ее. Она упрямо выставляет подбородок, и я восхищаюсь ее храбростью перед лицом его грубой силы. Этот ублюдок действительно сумасшедший.
— Я никогда не отпущу тебя, bonita (пер. испан. красивая). — Он притягивает ее тело к своему. — Ты моя… навсегда.
Ее глаза сверкают яростью, но мгновение спустя ей удается сгладить выражение лица. Ее склоненная голова и опущенные глаза вызывают одобрение Диаса.
Он нежно берет ее подбородок, запрокидывая голову, чтобы рассмотреть ее лицо. Безумец отступил, но на его месте оказалось нечто гораздо худшее. Волк в овечьей шкуре.
— Я отведу тебя в ванную, чтобы ты умылась. — Он проводит рукой по ее щеке, и она напрягается, ее глаза закрываются. Он отпускает ее, и ей нужно время, чтобы прийти в себя, приглаживая волосы и поправляя шелковистое черное платье.
— Vámonos (пер. ипсан. Пойдем), — подзывает он, собственнически кладя руку ей на поясницу. Ее тонкий подбородок поднимается, и на мгновение мне кажется, что она пошлет его к черту. Но она этого не делает. Плечи опустились, она позволяет ему провести ее внутрь.
Мои пальцы сжимаются в кулаки, лед течет по венам. Возможно, мне следовало вмешаться, но было что-то в ее спокойной силе и самообладании перед лицом оскорблений Диаса, что заставило меня отступить. На данный момент. Потому что я не собираюсь игнорировать то дерьмо, свидетелем которого я только что стал.
Войдя в казино, я замечаю, что с наступлением темноты толпа поредела. Остались только самые заядлые игроки, или, по крайней мере, те, кто слишком пьян, чтобы осознать, что вежливая компания ушла. Те, у кого есть наличные деньги и смелые люди, наслаждаются этим временем ночи, когда происходят самые высокие ставки в азартных играх. И если я что-нибудь знаю о Диасе, то он будет первым бандитом, сидящим за покерным столом после закрытия. Когда я подхожу к лестнице, которая ведет в VIP-зал, на моем пути появляется Андрей.
— Вот ты где, — замечает он, хватая меня за плечо. — Где ты прятался?
— Работал в комнате согласно инструкции, — шучу я. Андрей дал понять, что я не могу просто так всю ночь прятаться в тени. Мне пришлось бы пожимать руки и целовать младенцев от имени семьи Козловых. Что я и делал большую часть вечера.
— Сегодняшний вечер прошел хорошо. — Он одобрительно кивает мне, как отец. Несмотря на то, что он всего на два года старше меня, как глава семьи, формально он является боссом. — Теперь давай посмотрим, как ты справляешься с повседневными операциями.
— Имей немного веры, брат. У меня все получится. — Андрей с большим удовольствием ломает мне яйца, но он бы не поручил мне управление казино, если бы не был уверен в моих навыках. Как и у Андрея, у меня острое деловое чутье, отточенное на улицах Бруклина. Мы выросли в братве — всегда слушали, учились и наблюдали за высокопоставленным авторитетом. Я изучал своего отца в период его расцвета, видел, как он вел бизнес, какие сделки он заключал, чтобы превратить Козловскую Братву в самое могущественное братство на территории США.