— Я никогда не лгала, — задыхается она, заглядывая мне в глаза сквозь завесу волос. Но мне невыносимо смотреть на нее, и я нещадно долблю ее, довольный тем, что ее глаза закрываются, и она вскрикивает каждый раз, когда мой таз врезается в ее задницу.
Того, как ее горячая киска сжимает мой член, достаточно, чтобы я взорвался внутри нее, но я заставляю себя сдерживаться. Я еще не готов спустить ее с крючка.
— Я никогда не прощу тебя. — Я притягиваю ее голову к себе и сплевываю в ее открытый рот. — Никогда.
— Хорошо, — задыхается она. — Просто помоги мне. Помоги мне отомстить моему дяде. Помоги мне уничтожить его, сжечь его картель дотла. Тогда ты сможешь убить меня. — Я сильнее вжимаюсь в нее бедрами, когда она говорит о своей собственной гибели. Только мне позволено колдовать над ее смертью. Не ей.
— Почему? — рычу я. — Почему я должен делать для тебя все, что угодно?
— Потому что я чертовски люблю тебя, разве ты не видишь? Я не могла пройти через это. Я собиралсь тебе все рассказать.
Я перестаю двигаться, оставаясь в ней до упора и дергаю ее за волосы. Как будто я попадусь на самый старый трюк.
Я не знаю, что ответить. Я теряюсь в жаре ее тугой киски и ее совершенной плоти, но не могу поддаться ей. Пока не могу. Я набрасываюсь на нее, как волк на добычу, использую ее для своих извращенных нужд, как шлюху для себя.
Она принимает это. Потому что у меня здесь власть, и она это знает, но это не помогает сделать все это лучше.
Нет, это делает все намного хуже.
ГЛАВА 31
Бьянка
Потому что я чертовски люблю тебя, неужели ты этого не видишь?
Мое признание эхом отдается в голове. Даниил может мне не поверить, но это правда. Возможно, это самое реальное, что я когда-либо говорила ему.
Я люблю его, но он собирается убить меня.
Большая рука Даниила давит мне на спину, обездвиживая меня, а другая рука сжимает мое бедро. Его хватка граничит с болью, но я жажду этой боли, хочу отвлечься от бушующей внутри бури.
— Я доверял тебе, — выплевывает он. — Ты разрушила меня. Ты разрушила все. — Его грудь врезается в мою спину, и он обхватывает меня за талию, вбиваясь в меня с неумолимой скоростью. Ему нужны мои страдания, он хочет видеть, как я мучаюсь, потому что это все наказание, на которое он способен. Но это далеко не пытка. Это все, в чем я не знала, что нуждаюсь. Потому что это не дает мне думать о зияющей дыре в груди, где когда-то было мое сердце.
Без предупреждения он выходит из меня и поворачивает меня так, чтобы я оказалась лицом к нему. Двумя руками он поднимает меня на ламинат. Моя задница почти свисает с самого края, а ноги обхватывают его талию. Единственной опорой для меня служат две руки, поддерживающие меня сзади.
И тут он протягивает руку и срывает с моей шеи ожерелье со своими инициалами, бросая его на пол. Опустошение пробегает по позвоночнику и сжимает горло. Послание ясно. Я больше не принадлежу ему.
Он впивается в меня снова и снова, с такой силой, что я уверена: откидной столик, на котором мы трахаемся, сломается от его эмоций. Но меня это не пугает. Удовольствие прокладывает дорожку по моему телу, и я ненавижу себя за то, что так легко отвечаю ему. Даже после того, как он наказал меня — унизил — я все равно жажду всего, что он может мне дать.
Его глаза накаляются, и еще до того, как он произносит слова, я понимаю, что то, что он собирается сказать, разорвет меня на части и оставит клочья.
— Я готов на все ради тебя, — прохрипел он.
Его слова толкают меня к точке разрыва. Как и стол, стонущий под нами, я чувствую, что сейчас переломлюсь пополам. Эмоции выплескиваются из меня в виде резких рыданий. Все, что я могу сделать, — это уткнуться лицом в его шею и потеряться в знакомом ритме его тела, стремящегося к моему.
Теперь его толчки стали медленнее, не так мучительны. Он обхватил меня одной рукой, а другой зарылся в мои волосы. Наше тяжелое дыхание наполняет воздух, но энергия между нами изменилась. Это уже не просто трах в наказание, это горькая грусть. Это грусть по тому, что могло бы быть, но теперь уже никогда не будет.
Он тянется вниз, смахнув большим пальцем слезу с моего лица, затем проводит по влажной поверхности между моих ног. Он круговыми движениями работает с моим клитором, доводя меня до предела. Моя киска сжимается, и я вскрикиваю, прижимаясь к его шее. Даниил вскоре следует за мной, кончая с мучительным вздохом.
Когда он выходит из меня, он приказывает мне не двигаться. Он широко раздвигает мои ноги, наблюдая, как из меня медленно вытекает его сперма, а затем делает нечто неожиданное. Он опускается на корточки и ласкает мою киску, как будто это его последняя еда. Он делает это жестоко. Он посасывает и теребит мой клитор, его пальцы впиваются в меня ножницами, прежде чем он вытаскивает их, покрытые его семенем.