— Не могу, — упрямо повторила она, почувствовав новый приступ отчаяния. Флер долго смотрела на Джо, понимая, что мир рушится у нес на глазах. Он всегда был се лучшим другом, всегда помогал ей, объяснял многое, недоступное ее пониманию. И вот теперь Джо предал ее, обманул ее ожидания и надежды.
— Не можешь или не хочешь? — холодно спросил он.
— Не могу. Если ты способен хоть что-то понять в этом мире, то должен понять и меня, — отчужденно сказала Флер и быстро вышла из ресторана. Она пыталась поймать такси, плача, как маленький ребенок, которого оставили на улице одного.
Для Флер это был страшный удар — страшный и жестокий. Она не ожидала от Джо предательства. Сначала ей хотелось поделиться своим горем с Рубеном или даже с Пенни, но Флер решила этого не делать. Да и зачем взваливать свою ношу на чужие плечи? Душевная боль была такой мучительной, что у нее началась бессонница.
Со временем боль утихла, но ненависть и гнев остались, и Флер укрепилась в желании причинить боль Пирсу, Хлое, Каролине и всем тем, кто помешал си осуществить свои планы. Она не сделала исключения даже для Джо. Ничего, подумала Флер, пусть и он немного пострадает. Ему это пойдет на пользу. Пусть узнает, что такое одиночество, отверженность и неприкаянность.
— Хочешь поговорить со мной? — спросил Рубен, когда Флер вдруг расплакалась за обедом, Она молча покачала головой и через силу улыбнулась. Ей было стыдно, что она завела тайный роман с Пирсом. В тот вечер Рубен проводил Флер до дома и крепко обнял се на пороге.
— О Рубен! — Флер грустно посмотрела на его милое и красивое лицо. — Рубен, ты мой самый лучший друг.
Да, подумала Флер, Джо прав: она не заслуживает любви этого порядочного человека. Но если она потеряет Рубена, то ее жизнь обратится в прах. Ведь он — последний, кто у нее остался. Она не выживет без него.
Из материалов к книге «Показной блеск»
Отрывок из книги Джо Пэйтона «Скандалы»
(Разрешение издательства на публикацию получено)
Можно не сомневаться в том, что Байрона Патрика убила система отношений, сложившаяся в Голливуде.
Она требует от людей соблюдения определенных правил игры. Они могут быть добрыми, воспитанными и знаменитыми, но только до известной степени. Все неприемлемое как в социальном, так и в сексуальном плане должно оставаться негласным. Голливуд переполнен наркоманами, сексуальными извращенцами, грязными подонками, жестокими преступниками, бездумными садистами, но публика не должна об этом знать. Иногда им приходится выкладывать огромные деньги, чтобы сохранить в тайне свои пороки. Молчание — самый ходовой товар в этом городе. Байрон не желал платить за молчание. При этом он еще не стал такой яркой звездой, чтобы за него кто-то расплачивался. Кому-то показалось, что дешевле избавиться от него, чем платить огромные деньги за поддержание его репутации. Он сгорел в пламени скандала, который никто не захотел погасить. Голливуд создал Байрона, и он же бездушно погубил его, когда пришел срок. Летом 1957 года Байрон стал жертвой системы общественных отношений Голливуда. В его смерти виновен не только журналист, состряпавший и опубликовавший грязную историю, не только тот, кто продал эту историю журналисту. У Байрона не было ни одного шанса. Они оказались слишком умны для него.
Примечание. Здесь должна быть вставка: «Кто же конкретно был слишком умен для него?»
Глава 22
— Леди Хантертон? Это Магнус Филипс. Не могли бы мы где-нибудь встретиться?
Какие невинные и безобидные слова! Каролина и представить себе не могла, что за ними последует. Она помнила эти слова до конца жизни. Они везде преследовали ее, эхом отзывались в душе.
Она не сразу согласилась, опасаясь, что эта встреча может разрушить ее хрупкие отношения с Джо, боясь, что склонность Магнуса к скандалам серьезно подорвет ее репутацию. Но Каролину слишком захватила страсть к этому человеку. Она не понимала, что с ней происходит. Больше всего ее тревожило, что она не устоит перед ним.
— Я не знаю, — ответила она Магнусу.
— Чего вы не знаете? — настаивал он. Каролина и не предполагала, что Магнус при этом самодовольно ухмыляется.
— Не знаю, стоит ли нам встречаться, — ответила она, злясь на себя за мягкотелость. Логика этого разговора была столь понятной, что Каролина легко угадала следующий вопрос.
— А почему бы и нет? Почему бы нам не встретиться, черт побери?
Она собралась с силами и постаралась рассуждать трезво:
— Во-первых, я в Саффолке. Во-вторых, очень занята и не могу оставить дела. В-третьих, у меня нет никакого желания ехать сейчас в Лондон. Я и не представляю… — Каролина сделала паузу, чтобы подумать, чего она, собственно, не представляет.
К счастью, Магнус заговорил сам:
— Прекрасно, я вполне понимаю ваши проблемы.
Я тоже очень занят, но, несмотря на это, готов приехать к вам в Саффолк, если, конечно, вы примете меня.
— Да, но…
— Позвольте мне до конца объяснить свои намерения, — прервал ее Магнус. — Я пищу статью о скачках, и мне кажется, что только вы способны хоть как-то помочь мне.
— А почему эту статью не пишет репортер, освещающий скачки? — осторожно спросила Каролина.
— Ах да, я забыл, что вы хорошо знаете этого парня. Ну ладно. Эта статья не совсем о скачках. Я хочу написать о людях, которые увлекаются этим делом, о жизни лошадей и обо всем прочем. Вот я и подумал. что ваш друг мистер Бэмфорт мог бы оказать мне бесценную услугу в этом деле.
— Ну что ж. — Каролина почувствовала облегчение, хотя и была несколько разочарована. — Правда, боюсь, Джек уже давно забыл все, что знают…
— Что знают другие? — быстро спросил Магнус. — Замечательно! Когда я могу приехать к вам?
— Ну.., пожалуй.., в любое время, — сказала она, уступая его натиску. — Да, в любое время. Джек всегда на конюшне.
— Но мне не хотелось бы приехать только к Джеку, Я надеюсь повидаться и с вами. Это возможно, как вы думаете?
А Каролина в этот момент думала о том, как глупо соглашаться па эту встречу. Но она сделала эту глупость, пригласив его пообедать в следующий четверг.
Магнус приехал на своем мотоцикле в восемь утра.
Каролина еще не успела одеться.
— Рановато для обеда, — сказал он, увидев ее на пороге, и улыбнулся. — Но так как нужно было преодолеть большое расстояние, я решил выехать пораньше, когда дороги еще свободны. Я мчался, как гонщик.
— Похоже, вы выехали из Лондона часов в пять, — с иронией заметила Каролина.
— Точнее, в четыре. Вообще-то я не очень люблю спать. Это напрасная трата времени,. Сон — родной брат смерти.
— Что? — переспросила она.
— Сон — родной брат смерти. Это Шелли. Не ожидали, что я знаю Шелли? — спросил Магнус. — Ведь я выходец из рабочей семьи. Вы очень удивились бы, узнав, чем мы занимаемся…
— Не говорите ерунду, — сердито прервала его Каролина. — Меня не интересует ваше социальное происхождение, равно как и то, знаете ли вы Шелли. Хотите кофе?
— С удовольствием, мадам. — Магнус последовал за Каролиной на кухню и, усевшись на стул, стал бесцеремонно разглядывать ее. — У вас великолепный дом.
Он достался вам от покойного мужа?
— Нет, от покойного отца. А до этого он принадлежал моему деду, прадеду и так далее.
— Все это довольно любопытно. Не возражаете, если я закурю?
— Нет, — сказала Каролина, хотя никому не позволяла курить в доме. Сейчас она боялась показаться ворчливой старухой.
Магнус достал из кармана пачку «Данхилла» и закурил, не отрывая глаз от ее бюста.