Жестокий роман. После
Валерия Ангелос
1
Я выхожу на порог дома и оглядываюсь в поисках детей. Обычно они играют на площадке, которую муж сделал во дворе пару месяцев назад. Тут есть и горка, и качели, и даже карусель. У нас просторный участок, места хватает. Мы часто зовем гостей.
— Мама! Мамочка! — раздается звонкий голос, дочка подбегает, хватает за руку. — Тебя ищет какой-то дядя.
Я смотрю на огромный черный внедорожник, припаркованный перед домом, и мое сердце пропускает удар. Откуда здесь такая машина? Мрачная, угрожающая.
Это спокойный район. Семейный. Авто все как на подбор классические, комфортные, никому не нужен бандитский танк.
— Где этот дядя, милая? — спрашиваю у дочери.
— За домом, — она тянет меня в сторону. — Пойдем, покажу. Он сейчас играет с братиком.
Здесь все друг друга знают. Незнакомцев не бывает. Поэтому мои дети не чувствуют угрозы. За три года я сама забываю, как это, жить в страхе, вздрагивать от каждого шороха. Но теперь все мои инстинкты обостряются и бьют тревогу.
— Мам, смотри, вот дядя, — заявляет дочь и радостно прибавляет: — Он супергерой? Такой высокий и большой. Он больше папы. И даже больше Скалы. Круто, да?
Дети обожают комиксы и мультики про супергероев. Скала — один из самых популярных персонажей. Я стараюсь увлечь малышей активными играми на воздухе, но местная культура все равно влияет.
— Мама… мамочка…
Кровь бьет по вискам настолько сильно, что я едва различаю голос дочери. На улице тепло и солнечно, а я замерзаю изнутри. Взгляд прикован к огромной темной фигуре. Мужчина в элегантном черном костюме возвышается над моим сыном. Мой мальчик улыбается, смотрит на него с интересом и протягивает ручки вперед.
— Большой дядя, — вдруг говорит малыш и оборачивается ко мне. — Кто этот дядя? Мама. Кто он? Герой?
— Нет, родной, — стараюсь, чтобы голос не дрогнул. — Иди в дом. Обед готов. Я чуть позже приду.
— Но мама… — начинает вдруг дочь.
— В дом, — повторяю громче. — Забери братика.
Ноги предательски слабеют, но я делаю несколько шагов вперед. Нужно защитить детей. Оградить. От него. Я отлично знаю этого человека. Он кто угодно, только не супергерой. Черт, как он нас нашел? В другом городе. Под новыми документами.
Мужчина оскаливается, глядя на меня. Кровожадный хищник. Дикарь. Его дорогой костюм не скрывает звериную природу. Развитые мускулы прорисовываются через темный пиджак, четко проступают сквозь плотную ткань. Настоящий варвар. Его черные глаза жадно впиваются в мое лицо, прожигают насквозь.
— Ну здравствуй, Царица, — говорит он.
— Марат, — только это и получается выдать, все остальные слова забиваются комом в горле.
— Пришло время отдать долг, — произносит хрипло.
— Нет никакого долга, — судорожно сглатываю. — Уходи, иначе я вызову полицию. Это частная территория. Убирайся.
— Заставь меня, — усмехается.
Ему плевать на мои слова. Плевать на угрозы. Марат привык брать все, чего захочет, и ничто на свете его не остановит.
Мужчина переводит взгляд на малыша, который смотрит на него с явным восторгом, ловит каждый жест и продолжается улыбаться.
— Это мой сын? — спрашивает отрывисто.
Подхватывает моего мальчика на руки, вглядывается в крошечное личико.
— Нет, — отвечаю твердо, пытаюсь забрать малыша. — Отдай моего ребенка. Ты его напугал.
— Он похож на меня, — чеканит Марат. — Что за бред ты несешь?
— Тебе кажется, — отрезаю. — Он совсем маленький.
Сыночек не плачет и не пугается. Обычно не любит, когда кто-то кроме нас с мужем вот так его подхватывает на руки, но тут вдруг совсем не возражает. Он как будто под впечатлением от сокрушительного вида мужчины.
— Мам, а что это за язык? — спрашивает дочь. — Я не понимаю, о чем вы говорите. Это не английский.
— Мы говорим по-русски.
Я наконец забираю сына.
— Все, идите обедать, — отправляю малышей отсюда. — Живо в дом.
Выдыхаю, только когда дети скрываются из вида.
Я оборачиваюсь и опять встречаюсь лицом к лицу с ночным кошмаром.
Мужчина из моего прошлого вернулся. Тот, кого я любила и ненавидела одинаково сильно. Марат оставил шрамы в моей душе и на теле, сделал со мной то, что нельзя прощать.
— Убирайся, — бросаю холодно.
— А ты изменилась, Царица, — заявляет с издевкой и прищуривается, окидывает взглядом с головы до пят: — Борзая стала.
— Не смей называть меня так.
— Ты моя, — заключает невозмутимо. — Буду называть, как захочу. И никакой муженек тебя не спасет. Никто не спасет.