— Мой муж, — охотно подчиняюсь я. — Любимый муж. Единственный на свете. Самый лучший.
— А ты моя жена, — заявляет, покрывая голые плечи легкими поцелуями. — Безумно любимая. До одержимости.
Никогда бы не подумала, что мне придется по вкусу подобная романтическая чушь. В жизни похожие сцены между супругами казались наигранной банальщиной, какой-то лицемерной показухой. Но теперь я начинала понимать этих людей.
Любовь и правда превращает в идиота. Окончательно и бесповоротно.
— Я для тебя все сделаю, — обещает Олег. — Все абсолютно. Только загадай. Твое желание станет моим законом.
— Просто будь рядом, — выдаю искренне, как на духу, возвращаю произнесенную им же недавно фразу.
— Буду! — восклицает горячо.
И как тут усомниться в его честности?
Бескрайние морские просторы. Кровавый закат. Сумерки подкрадываются ближе, касаются берега, заключают в жесткие объятья. Темнота наступает. Совсем скоро ночь обрушится на плечи, вдавит в землю.
На небе зажгутся тысячи звезд. Но увижу ли я их? Вот главный вопрос.
Фрукты. Шампанское. Уютный полумрак бунгало.
Ничего лишнего. Полная гармония.
Хочется оставаться частью данной картины как можно дольше. Нет искушения перевернуть страницу. Тут бы замереть. Застыть неподвижно. Ловить момент.
— Когда мы вернемся, мама меня убьет, — заключаю, пригубив немного игристого напитка из бокала. — Придется вместе вымаливать у нее прощение.
Не очень жалую алкогольные возлияния, однако бывают события, которые нельзя отмечать иным образом. Вековая традиция. На счастье.
— Мы не вернемся, — говорит Олег.
— Хорошая шутка, — киваю. — Поверь, она придет в ярость и тогда…
Замолкаю под его взглядом. Ни на намека на веселье. Гнетущая серьезность.
Разгоряченную кожу враз прошибает ледяной пот. Внутренности сковывает морозный холод.
— Это не шутка, — выдаю медленно. — Ты что… что?!
Срываюсь на истерику. Напряжение минувших дней срывает плотину моего до сей поры воистину дьявольского терпения.
— Мы не вернемся обратно, — спокойно произносит Олег. — Так будет лучше для всех.
— Для кого? — сглатываю. — Для каких "всех"?
— Я не мог рассказать раньше, — продолжает он. — Ты бы не согласилась. И вообще это было слишком опасно.
— В смысле? — ставлю бокал на стол, опасаюсь ненароком разломать стекло. — Неужели никогда нормально не объяснишь?
— Я продал свои личные активы и перевел полученные суммы на тайный счет, — заявляет ровно.
— Боже… зачем? — застываю в полнейшем недоумении.
— Нам потребуются деньги, — выдает невозмутимо. — Начнем новую жизнь под новыми именами в Мексике.
— В Мексике? — горло перехватывает от волнения, закашливаюсь. — Ты… ты сошел с ума?
— Я уже купил там дом. Не волнуйся. Начну работать над новым проектом, сумею основать другую компанию, не хуже отцовской. Мы никогда не будем бедствовать. Клянусь.
— Господи, Олег, я переживаю не о деньгах, — сглатываю с огромным трудом. — Ты правда не понимаешь?
— Уверяю, нет причин для беспокойства.
— Ты издеваешься, — выдыхаю. — Это… это розыгрыш?
— Вика, послушай, — он поднимается со стула, обходит меня, останавливается за спиной, кладет ладони на мои плечи, точно пробует успокоить. — Я осознаю как нелегко придется на первых порах, строить жизнь вдали от наших семей, полностью с нуля. Но другого пути не оказалось. Единственный вариант. Первый и последний шанс всех спасти.
— Я ни черта не разбираю, — качаю головой. — Что ты несешь?
— Побег, — мрачно заключает он. — Вот самый разумный выбор. Я не мог отдать им сестру. Не мог. Я бы этого никогда себе не простил.
Кислота разъедает нутро.
— Но сейчас Юля осталась одна, — бормочу с ужасом. — Как же так? Без защиты. А твой отец? Он в больнице и…
— Долг затрагивает только женскую линию.
Олег разливает шампанское по бокалам, доливает в мой, и без того почти полный, и наполняет свой, абсолютно пустой.
— Подожди, — сжимаю ладонями виски. — Что за гребаный долг?
— Я нарушил правила игры, — широко улыбается. — Я установил собственный порядок. Я думал об этом с того самого дня, как забрали мою мать. Я понимал, рано или поздно придут за Юлей. Я обязан был ее защитить. И только ты подсказала мне верную дорогу.
— Олег…
— Давай выпьем, — осушает бокал до дна. — Кошмар окончен.
Он возвращается на свое место, откидывается на спинку стула, принимает расслабленную позу, явно не испытывает никакого беспокойства.
А мою душу демоны рвут на части.