Да не со мною – с иностранцем…Житьё-бытьё в чужих краяхС каким-то вроде бы голландцем,А в результате – полный швах.
И надо всё начать сначала,И мы встречаемся опять, –И денег у меня немало,И положеньице под стать…
И вот как прежде два порогаСоединил опять мой след.Тебе я нравился немного,Но, Боже мой, как был одет!
Ты знала всё:мои лишенья,Мою любовь,что я неглуп,
Но всякий раз была в смущеньиОт ярко красного презреньяИдущих мимо наглых губ.
Я лез, как говорят, в бутылкуИ в эту наглую ухмылкуГотов был плюнуть сгоряча.О как же ты тогда страдала, –Мы оба были в чём попало,А я в сердцах рубил сплеча.
Скажи, я встал бы вверх ногами,Я б на руках тебя понёс,Пускай себе кривят губами…Сейчас совсем другой вопрос.
Моя прелестная обнова,Красуясь на моих плечах,Сильнее, чем любое словоРасскажет о моих понтах.
Моя любимая, ты вправе,Хоть я сутул и долговяз,Мою любовь в такой оправеСчитать ценней во много раз.
Десятком слов и парой взглядовТы, правда, дашь понять о том,Что выше всяких там нарядов,Но как забыть гадюк и гадов,И наших душ былой надлом?!
Сомнений нет, моя вещица,Парижской моды страстный крик,Собой заслуженно гордится,Задрав свой модный воротник.
В метро
Поезда подходили, потом отходили;Выпустив и впустив, и хлопнув дверями…Уносились в тоннель, простреленный навылетТьмою с фонарями…А я всё ждал и ждал…Напрасно!..К полуночи шло…Вагоны пустели…С красного на зелёный, с зелёного на красныйМенялся свет светофора в тоннеле…А время ползло и ползло себе мимоКаким-то усталым, потрёпанным мимом.В его непрестанном и жгучем кривляньеЧиталось: «Напрасны твои ожиданья!».Уйти бы, уйти – и надеждам конец;Да только они тяжелей, чем свинец –Подняться нет сил…Точно ствол у виска,У сердца готовит свой выстрел тоска.Пока же в душе только тихая грусть,И тихо шепчу я себе:«Ну и пусть…».
Ревность
(первоначальный вариант)
Квадратная комната.Свет заходящей луныНа натёртом паркете пола;Прилив глухонемой тишины,Её предночное соло…Тик-так, тик-так…Откуда это?…А…
Маленький, шустрый,Двенадцатиглазый будильникОтбивает приветИз соседней комнаты.Там зажжена люстра,И в щели дверные сочится свет.
И вновь тишина ослабляет объятья:Ко мне пробивается призрачный звук –Я слышу, снимают вечернее платье,Ласкает оно белизну Её рук…
О смелые ласки блестящего шёлка!Вы жжёте мне сердце сильней и сильней:Соперник повсюду –Он в зеркале, в щёлках,В одежде Её,Даже в скрипах дверей…
Он к разным вещам прикасался когда-то,И вот, от желаний былых трепеща,Он может коснуться Её нагловато,На годы запрятанный в этих вещах.Он здесь говорил и смеялся когда-то,И голосом спрятался в петлях дверей;Он может теперь каждый день сипловатоО всячине всякой поскрипывать Ей.
Я вижу соперника в глади зеркальной –Он взором своим серебро напиталИ может теперь, ухмыляясь нахально,Её обнимать из бездонья зеркал…
А вот…Сороконожкой прыткойПо мне змеится чей-то взгляд –Это Его письма, Его открыткиВ щёлку ящика злобно глядят…
Я ловлю этот взгляд ядоглазыйНа себе уже много недель;Стоит мне обернуться, и сразуОн стремительно прячется в щель.
Вдруг о Нём половицы паркетаЗаскрипели в звенящей тиши:«Раз не вырвать Его из предметов,Как же вырвать из женской души?»
И от этого злого вопросаПолыхнул чернотой полумрак…За окном прошумели колёса,И ответили эхом: «Никак!».
……………………………………………
Тик-так, тик-так, тик-так…Потемнеют краски на картине,Отпылает прошлое в душе…Ну а что останется в графине?В зеркале?В петлях дверных?В гардине?Всюду, где живут Его клише…
Будут мчаться годы за годами,И под шелест жизненных страницОн почти сотрётся в Ней чертамиМоего лица и прочих лиц…
Квадратная комната.Угасающий свет луныНа натёртом паркете пола;Прилив глухонемой тишины,Её безмолвное соло…