— Прекрасно! — прошептал Томас Кейри. — Танец на гибнущем корабле. Как жаль, что этого не видит Стэн. Он и не ожидал такой мизансцены. Пойдем и мы, Джейн.
— Боюсь, не подчинятся ноги. Я вся как ватная. Но идем. Банни удивительный человек. Я рада за Элизабет. Нет, ноги ничего, расходятся, и судно перестает дрожать. Том!
— Что, Джейн?
— Выходит, все случилось, как ты предполагал?
— Если не совпадение.
— Нет, Том, так не бывает. Кто-то все-таки это сделал. Мы же, Том, ничем не смогли помешать тому человеку. Или ты все же считаешь это совпадением?
— Не знаю. Может, непредвиденный несчастный случай. Хотя…
— Том! Дай мне руку.
— Успокойся, Джейн.
— Мне уже совсем не страшно. Я даже чувствую какое-то облегчение, будто камень свалился с моего сердца. Почему это?
— То же происходит и со мной. Реакция после напряжения последних недель. Мы ждали, что что-то должно случиться.
— Да, Том. Для нас это не явилось неожиданностью. Слышишь, там кто-то опять кричит? Надо помочь, Том!
— Да, Джейн. Сейчас мы с Банни посмотрим.
— Нет, нет, не оставляйте нас! Уже замолчали.
Бармен предложил:
— Леди и джентльмены, есть смысл выпить на мой счет или, если хотите, на счет морского царя. У меня есть старый добрый мартини…
Утренние прогулки помогли мистеру Гордону прилично изучить судно, теперь он шел по коридорам почти в полной темноте, натыкаясь на чемоданы, стоявшие у дверей кают, — пассажиры готовились покинуть судно и старались ничего не забыть. По радио еще не объявляли, что можно каждому брать с собой. Паника заглохла.
Люди присмирели, успокаивали друг друга. Кто-то засмеялся. Но вот послышался чей-то злорадный голос:
— …"Святой Михаил» продержался всего три часа. Почти никто не спасся. «Мадагаскар» пошел ко дну через тридцать минут… Так что…
— Замолчите! Замолчите! Как вы можете? Сейчас! Об этом! — прервал его звонкий женский голос. — Негодяй!
— Но, позвольте, миледи, я считаю своим долгом предупредить, осветить картину. Чувствуется некоторое успокоение. Мы не знаем, какое у нас количество шлюпок. Надо выяснить. Идти к капитану. Составить списки тех, кому следует в первую очередь. А не то…
— Поль! — позвала женщина. — Поль! Заткни ему поганую глотку, а не то я сама…
— Не нервничай, Роз. Успокойся, — ответил мужчина. К ногам мистера Гордона упал сбитый хлестким ударом человек. Мистер Гордон поднял его, и тот, прошептав: «Нет, так нельзя, я буду жаловаться», хватаясь за переборку, пошел вдоль полутемного коридора. Вскоре издалека снова донесся его голос, поносящий гангстеров, захвативших судно, и призывающий к отпору всех, кому дорога жизнь.
По пути мистер Гордон услышал еще одно обращение к пассажирам командования судна. На этот раз говорил старпом Гольдман: «Принимаются все меры к ликвидации аварии. В случае малейшей опасности все без исключения пассажиры и члены команды будут посажены в баркасы и катера. Нами вызвано
— и скоро будут — несколько судов и буксиров-спасателей. Пресекайте действия паникеров. Благодарю за внимание».
В собачьем «люксе» царила непроницаемая темнота. Надсадно тявкали болонки. Мистер Гордон в который раз после катастрофы посетовал, что не приобрел электрический фонарик. «Вот что значит неорганизованность и непредусмотрительность! Почему-то мне казалось, что это произойдет обязательно днем», — подумал он, двигаясь на призывное повизгивание Кинга.
Из своей каюты вышел Гарри Уилхем с электрическим фонариком в руках.
— Профессор! Как приятно вас видеть! Кинг вел себя как всегда. Вот Тот подкачал.
— Тот?
— Да, сенбернар. Всего два дня похандрил и отдал богу душу. Сдох во время первого толчка. Только разок гавкнул, и все. Славный был пес. Я уже похоронил его. — Гарри Уилхем вздохнул. — Вовремя убрался. Вы своего возьмете?
— Да, Гарри. Благодарю вас.
— Правильно делаете. А вот куда я этих дену? Вряд ли старухи за ними притопают. Какая там благодарность! Я выполнял свою обязанность. Что-то вы мне много даете. Но ничего, пригодятся. Если удастся выкрутиться, то ведь буду на биче сидеть, пока не пристроюсь хотя бы в Белый дом. — Он засмеялся. Улыбнулся и мистер Гордон. Спросил:
— Что слышно про аварию?
— Аварию? Да мы начисто пропороли днище. Вода уже в машине. Видите, сидим впотьмах. Я тут перехватил знакомого парня, что крутился возле водолазов. Сидим пока ровно. На какой-то каменной гряде. Только бы не было шторма. Слева по борту — глубина километра полтора, а то и два. Так что, док, не унывать. И если хотите знать мое мнение, то лучше всего садитесь на спасательный плот. Надежная штука эти плоты. В баркасе набьется народу
— не повернуться. Плоты напоследок спускают. Я тоже постараюсь попасть на плот. Вот сейчас обойду старух миллионерш и вручу им их собачек, а сам к ребятам. Скоро начнется канитель, док. Это сейчас народ попритих: есть какая-то надежда, а как объявят: «Джентльмены и миледи, двигайтесь к трапам!» — снова такое начнется! Желаю вам, док, уцелеть.
— И вам, Гарри.
— Привет Тому и его милой жене.
— Спасибо, передам. Постойте, Гарри, у вас есть телефон?
— Пожалуйста, проходите, посвечу.
В каюте Джейн никто не поднял трубку. Тогда мистер Гордон набрал телефон «Тритона и наяды», вспомнив, что перед обедом разговор шел об этом баре. Бармен воскликнул:
— О, профессор! Как жаль, что вас нет с нами! У нас здесь очень весело.
— Попросите к телефону Банни.
— О да! Банни, вас просит док!
— Мы тут с того самого момента, — начал Малютка Банни, — когда тряхнуло и когда началась паника. Я удержал девочек и Тома. Ну не то чтобы удержал, а посоветовал остаться, пока обстановка не прояснится. Так нам ждать или двигаться в каюту?
— Ждите. А то еще заблудитесь в темноте.
— И то верно, Стэн! Фонари из коридора возле «Тритона» растащили по каютам…
В одном из вестибюлей шла бойкая торговля электрическими фонарями. Когда мистер Гордон вошел туда, пассажиры уже расходились, светя мощными рефлекторами.
— Нет больше, джентльмены, — сказал продавец. — Себе не оставил.
— Вот так всегда, — услышал мистер Гордон над ухом голос, показавшийся ему знакомым. Обернулся. Перед ним стоял, в желтой пижаме, обувной король
— поэт.
— Это вы? — спросил он, протягивая руку. — И вам не досталось?
— Пятидолларовые шли по двадцать пять. Бизнес есть бизнес. Я бы дал сто. Вы случайно не приобрели?
— Нет, мистер Нигрем.
Из темноты раздался голос Патрика-Клема:
— Есть пара фонарей по сотне за штуку!
— Беру! — крикнул обувной король. Извинившись, он кинулся на голос Патрика-Клема.
У обувного короля не оказалось с собой денег, и он стал уговаривать Лопеса пройти за расчетом в его каюту.
— Может, у вас еще найдется? — спросил мистер Гордон, подходя к Лопесу.
— Профессор! Вас-то я и искал! Вам я подарю бесплатно. Идемте проводим этого джентльмена.
— Я спешу, но если нам по пути… Мне в сторону кормы.
— Мне тоже, кажется, туда же, — сказал обувной король. — Надеюсь, сэр,
— обратился он к Патрику-Клему, — вы дадите сейчас мне один из фонарей?
— Берите, только учитывая сложности с конъюнктурой…
— Хорошо, плачу полторы сотни… Люблю ощущение полной свободы, — сказал обувной король, включая рефлектор. — Помню, в детстве мне нравилось ночью ходить по парку и освещать парочки в кустах.
Патрик-Клем взял мистера Гордона под руку:
— Ну, профессор, вот и произошло то бедствие, о котором вы так пеклись. Никакой диверсии. Слышали, что все натворил штурман и уже, как говорят моряки, благоразумно отдал концы? Или вы все еще считаете, что кто-то подстроил катастрофу?
— Сейчас я убежден в этом гораздо больше, чем прежде, — нахмурился мистер Гордон.
— Дело ваше, профессор. Но факт неоспоримый, что судно наскочило на камни и виновник катастрофы покончил с собой, а мы должны спасать свои грешные души. Не так ли?.. Позвольте! А где же мой фонарь? Ни фонаря, ни покупателя.