«Моему другу Стэнли Гордону».
Тимоти Чевер и его компаньон Рафаэль Минотти сидели на веранде виллы Чевера. Не было еще двенадцати. Стояла ясная весенняя погода. С океана тянул бриз, полоща парусиновый тент. На столе были ваза с фруктами, бутылка легкого калифорнийского вина, три хрустальных бокала.
Минотти сказал, оторвавшись, от чтения газеты:
— Вы снабдили их отличными фотографиями. Все-таки какое внушительное судно наша «Глория»! Прекрасны портреты Джейн, этого борзописца Тома и особенно твой, Тим: лицо у тебя полное достоинства, благородства. И вот здесь: «Катастрофа произошла в одном из самых опасных и таинственных районов Мирового океана, где ежегодно бесследно исчезают десятки судов…» Опять же сравнения с Бермудским треугольником. Они находят, что «море дьявола» гораздо коварнее. И дальше: «Над местом гибели судна стоит непроницаемая пелена тумана…» — Он бросил газету на пол. — Капитан Смит оправдал наши надежды, выбрал самое удобное место. Теперь главный виновник катастрофы наверняка уже вышел из игры. Необходимо…
Мистер Чевер предостерегающе поднял руку:
— Погоди, Раф.
— Да, да, плохая примета опережать события, все же мы можем быть довольны, и стоит выпить по этому поводу. Где же ваша Эва?
— Вот и она.
Вошла Эва О'Брайнен в белом элегантном платье, но босая.
— Что нового? Вижу, Эва, по твоему лицу — что-то случилось.
— Да, Тим. Телеграмма. Смит умер от сердечного приступа.
Минотти усмехнулся:
— Думаю, ему помогли умереть. Я говорил тебе, Тим, что я нашел ему отличного слугу…
— Китайца?
Эва спросила:
— Думаете, китаец его отравил?
— Нет, Эва, китаец Чен сообщит нам подлинную причину смерти.
— Это очень важно, — сказал мистер Чевер. — Нас бы вполне устроил инфаркт, как и пропажа без вести еще нескольких человек.
— Не беспокойся, Тим. Святой отец после неудачи в Гонолулу наизнанку вывернется, а сделает все что надо. Тебе же следует лишь регулярно посылать запросы об их судьбе.
— Не поздно ли? Я думаю, что все пассажиры уже покинули судно.
— Ты должен понять, что тебе необходимо почаще тревожиться о родной дочери и богоданном зяте.
Мистер Чевер болезненно поморщился:
— Прошу тебя, не называй без нужды эту особу моей дочерью.
ПИСЬМО КАПИТАНА СМИТА
Освещая прожекторами борт «Глории», с востока подходил японский пароход «Саппоро-Мару». Промерив глубину, японцы встали к подветренному борту. С «Глории» подали широкий трап, и по нему устремился людской поток. Хотя матросы лайнера сдерживали пассажиров, выстроившись вдоль коридоров, убеждая, что никто не останется, что судно заберет всех и что скоро подойдут другие суда, пассажиры, не слушая, бежали, теряя близких, звали их, слышался истерический плач, лаяла собака.
Худенький мальчик Фред, напрягая все силы, под градом толчков и ударов молча катил к трапу тележку со слепым дедушкой.
Патрик-Клем нес на руках миллионершу Пегги Пульман, спрятав ее сумку с драгоценностями в свой чемоданчик. Изнемогая под непосильной ношей, он вопил:
— Дорогу! Пропустите! Больная мать! Сжальтесь! — Его не пропускали вперед, но и не толкали, как Фреда.
Старший помощник Гольдман приказал транслировать музыку. Из репродукторов хлынула джазовая какофония, еще более ускорив темп движения, усилились крики и стоны. Джаз, захлебнувшись, замолк. Полились звуки «Венского вальса», несколько ослабив возбуждение пассажиров. Посадка пошла без задержки. Палуба спасателя заполнялась все плотнее и плотнее. Уже были забиты все каюты, коридоры, но капитан судна, пожилой человек, немало повидавший на море, все не решался отдать приказание прекратить посадку. Решил за него океан: налетел ветер, японское судно высоко подняло на волне, лопнули швартовы. Люди, «находившиеся на трапе, попадали в воду. Матросы с „Саппоро“ спасли десятка два человек. Почти столько же погибло. В их числе была и миллионерша Пегги Пульман. Патрик-Клем выпустил ее из рук, прижав к груди чемоданчик, с ним он и был выхвачен из воды матросами. Мальчик Фред успел перекатить кресло с дедушкой на палубу парохода. Удалось прорваться на „Саппоро“ и Малютке Банни с мисс Брук. Джейн, Томас и мистер Гордон даже не пытались попасть на пароход. Джейн сказала:
— Нет, нет! Слышите, какой там ужасный рев? Там убивают друг друга! Нет, мы подождем. Ведь придут еще суда? Стэн! Том! Придут?
— Обязательно придут, — сказал Томас Кейри.
— Очень скоро, — как можно убежденнее добавил мистер Гордон. — К тому же есть катера, плоты… И наше судно еще надежно держится на поверхности.
— Что-то оно опять все дрожит, и пол покосился, — вздохнула Джейн. — Если же случится, тогда, Том, ты сдержишь свое слово. Ты мне поклялся… Тонуть так невыносимо страшно…
— Я лично тонуть не собираюсь, — сказал Томас Кейри. — И тебе не позволю.
Они сидели в темной каюте Джейн. Нить в фонарике, купленном у Лопеса за полтораста долларов, еле тлела. Фонарик пришлось выключить, экономя последние искорки света.
— Пора выбираться, друзья, — сказал мистер Гордон. — За бортом посветлело. И дождь, похоже, кончился.
Посадка на баркасы и катера проходила более спокойно и организованно, чем на пароход. Многих пассажиров приходилось даже уговаривать покинуть судно: ветер стих, золотистый туман стоял над морем, казалось, что «Глория» навеки обосновалась на базальтовой гряде и нет никакого смысла покидать судно до прихода помощи. Старший офицер торопил: крен судна заметно увеличивался с каждым часом, вода заполнила почти все носовые отсеки и выдавила переборку в кормовой трюм. Положение становилось все более угрожающим. Погрузка шла сразу на несколько баркасов. Сейчас, когда пассажиров осталось меньше половины, в каждое плавсредство сажали еще по десять человек из палубной и машинной команд. Матросы разбирали весла. Несколько взмахов — и баркас скрывался в тумане. Баркасы направлялись строго на юг, к одному из ближних островов архипелага Бонин.
Джейн с мужем и мистер Гордон стали в очередь на нижней палубе, наблюдая, как опускаются на воду спасательные суда, садятся на деревянные рыбины пассажиры, матросы разбирают весла.
Джейн сказала:
— Как-то не верится, что сейчас и мы так же вот, как они, куда-то поплывем. Но на шлюпках такая теснотища…
— Плыть недалеко, — успокоил ее мистер Гордон.
В это время вахтенный штурман прокричал в мегафон:
— До ближайшего острова из группы Бонин шестьдесят пять миль! Держитесь строго на юг! С подходом спасательных транспортов мы будем направлять их следом за вами и вас возьмут на борт! Желаем счастливого пути!
Время от времени слышался усталый голосок Бетти, она рекомендовала отплывающим не забывать одеяла, по одному на человека, и брать с собой шоколад, который разносят буфетчики.
Подошел матрос Гарри Уилхем с большим рюкзаком за плечами и коричневой болонкой на руках.
— Ну вот и мы отправляемся с вами на собственной яхте, — улыбнулся он.
— Не спешите. Пусть сядут вон те нервные джентльмены на вельбот. Не дай бог вместе с такими путешествовать. Наш плот тут, под бортом, — говорил он, пожимая всем руки, и потрепал Кинга по спине.
Джейн хотела погладить болонку, но та сердито оскалила острые зубки.
— Осторожнее, мэм. У Фанни плохой характер, к тому же она сегодня не в духе. Ее бросила хозяйка. Говорит мне, когда я доставил ей это сокровище: «Гарри! Я доверяю вам свое самое дорогое существо. Сохраните Фанни. Вот вам пять долларов, хотя хватит и трех… Когда доставите ее мне в Сан-Франциско, то получите еще семнадцать…» Какова старушка? Я не взял трояка. Говорю: «Берегите, миледи, может, придется платить за вход в рай». И что вы думаете? Как в воду глядел! Утопил ее святой отец Патрик. Осталось десять миллионов наследства!
Старший помощник, следивший за посадкой, увидев мистера Гордона, отвел его в сторону.