— Ты сильно изменилась, — сказал он, указывая мне на кресло. Я села в него. — Но все равно не скажу, что рад тебя видеть.
Я еле заметно опустила веки. Генри задал темп нашего разговора и я его тут же уловила.
Я уже давно отделилась от Диланов. Пять лет назад они стали для меня никем. Но из-за того, что у меня практически не было взаимодействий с Генри, так же почти не имелось плохих воспоминаний о нем. Этот мужчина, против воли, для меня оставался все тем же любящим отцом. И лишь одной фразой он все это разрушил. Хоть и, конечно, это не давалось легко.
— Может, в таком случае, не следовало назначать встречу? — спросила. — Зачем вы себя так мучаете?
— К сожалению, я был вынужден это сделать. Нам с тобой нужно обсудить некоторые моменты.
Я посмотрела на наручные часы. Через полчаса мне следовало ехать в здание проведения вечеров фондов. Шло приготовление к третьему мероприятию.
— Внимательно вас слушаю, мистер Дилан.
— Тебе не следовало возвращаться в этот город.
— Вы назначили встречу, чтобы сказать мне это?
— Не только. Но именно твое возвращение является эпицентром проблемы. Мне уже известно о том, что ты сказала моей семье и чего требуешь от моей жены.
— Я в этом городе по работе, мистер Дилан. Касательно вашей семьи и, тем более, жены — я желаю лишь одного. Чтобы они перестали распускать грязные слухи, которые могут бросить тень на мою семью. На этом все. Мы расходимся в разные стороны. Но, если даже это для вас является проблемой, значит, вы еще хуже, чем я могла себе представить.
— Мне все равно какого ты мнения обо мне. Меня волнует лишь моя семья и ты пожалеешь, если не оставишь мою жену в покое.
— Я сделаю это, как только она признается, что лгала.
— Она не обязана этого делать.
— В таком случае, я не обязана оставлять ее в покое, — сказала, не уточняя, что вообще-то я ей ничего не делала.
— Нет, ты это сделаешь, иначе я собственными руками испорчу твою жизнь.
— И каким же образом вы это устроите? — я еле заметно наклонила голову. Говорила спокойно. Даже холодно, но ситуацию оценивала трезво. В частности то, что Генри был серьезен и от него исходило нечто опасное.
— Ты говоришь, что Айрис пускала какие-то там слухи, которые могут бросить тень на твою семью. Значит, я буду бить именно по тебе. Чтобы ты стала позором Фоксов.
— Объясните, мистер Дилан. Я жажду подробностей.
— Не забывай о том, что ты долгое время была недоразвитой.
«Недоразвитая»… Давно я этого не слышала. От Генри вообще впервые. Но это слово все же неминуемо пробуждало далеко не самые приятные воспоминания. И все они касались Диланов.
— Ты была калекой.
— Благодаря вам, — мрачно произнесла. — Вы не подали в детдом соответствующие документы, из-за чего меня лечили запрещенными для омег лекарствами.
— Мне все равно. Но ты хочешь, чтобы Айрис это признала. Если она это сделает, нам уже нечего будет терять. На тебя будет подано заявление на проверку психического здоровья.
— Вы это серьезно говорите? — мои губы скривились и я даже подумала, что Генри не в себе.
— Уже доказано, что годами ты была с задержкой в развитии. Об этом говорит даже твое запоздалое пробуждение, но, кто знает, может, ты все еще идешь с умственной задержкой. Может, ты ненормальна. Возможно, даже опасна для людей.
Мужчина пододвинул вперед какие-то бумаги. Я взяла их, стараясь не показывать того, что ладони дрогнули от гнева. На этих листах были вырезки из моего личного дела. Еще со школьных времен. И я прекрасно знала, что там написано.
Когда я училась на первом году старшей школы, одна девчонка подралась с моей одноклассницей. В итоге произошел несчастный случай и моя одноклассница осталась с сильными увечьями. И это скинули на меня. К сожалению, мне пришлось принять вину. Я была затравленной и понимала, что, если этого не сделаю, та девчонка меня просто подловит после школы и расцарапает лицо пилочкой для ногтей. Может, она сделала бы что-нибудь другое, но, зажав меня в уборной, она твердила именно про пилочку, которой выколет мне глаза.
За меня некому было заступиться, а та девчонка была действительно ненормальной, поэтому вину я взяла. К счастью, поскольку я больше ничего плохого не делала, максимум, меня на месяц записали в исправительный класс. Еще сделали запись в личное дело.
— Вам не кажется, что это глупо? — я подняла взгляд на Генри. — Ну обвините вы меня в задержке развития и в ненормальности. Я пройду медицинское обследование и все.
— Так просто не будет. Или же ты не знаешь среду, которая окружает твою семью. У меня достаточно бумаг для того, чтобы затребовать проверку. Как только это произойдет, даже, если ты ее пройдешь, грязи на тебе будет достаточно. У твоей матери слишком много врагов, которые это не упустят. С некоторыми я уже связался и рассказал любопытные сведения о тебе. Им стало интересно.