Его голос привлек внимание нойонов, они повернулись к нему с недоумением, и у Хучу разом пропала охота спорить с виночерпием, он попятился. Есугей узнал его, поманил пальцем.
– Почему кричишь? Чем недоволен?
– Я доволен. – Хучу почтительно поклонился. – Храбрый Есугей-багатур, у меня родился сын. Я бы хотел… если ты так милостив… хотел бы узнать, будет ли мне, твоему воину, доля из твоей добычи. Надо тоже отпраздновать… Если бы ты сейчас дал мне одного барана…
Нойоны засмеялись. Рябой хан кэрэитов, скрывая улыбку, потер кулаком подбородок. Хучу растерянно умолк. Оэлун наклонилась к уху Есугея, что-то зашептала, он согласно кивнул головой.
– Ты сражался вместе со мной, и я этого не забываю. Я справедливо поделю добычу между своими воинами. Никто не будет обижен. Ты получишь свое. Но у тебя родился сын… Эй, баурчи! Доставьте в его юрту жирного барана, кумыса и архи. Это тебе в подарок. Пусть наши сыновья вырастут воинами.
Хучу встал на колени, трижды до земли поклонился Есугею. На его лице выступили крупные капли пота, и слова благодарности застряли в пересохшем горле. К нему подошла Оэлун, протянула одеяльце, сшитое из шкурок белки.
– Это от меня. Пусть небо сделает наших детей счастливыми.
– Нет, нет! – совсем оробел Хучу. – Не возьму! Это нужно вашему сыну. Своего я укрою и овчиной.
– У моего сына еще есть, – улыбнулась Оэлун. – Ему надарили целый ворох одеял.
По куреню Хучу шел, не чуя под собой ног. Ему так и хотелось побежать вприпрыжку. Но он сдерживал себя. Он высокомерно посматривал на слуг, тащивших за ним барана, бурдюк с кумысом, деревянный бочонок с архи.
А молва о щедрости Есугея уже опередила его. Люди выходили из юрт, с завистью провожали взглядами счастливца.
Глава 11
Время – необузданный скакун. Оно мчится, и невозможно натянуть поводья, остановить его бег. Давно ли, кажется, родился Тэмуджин, а сейчас у мальчика четыре брата. Один из них, Бэлгутэй, родился от второй жены. Ее, эту женщину, Есугей взял только потому, что такому человеку, как он, не приличествует иметь одну жену. И когда она вскоре после рождения Бэлгутэя умерла, Есугей даже не огорчился. Оэлун по-прежнему занимала все его сердце. Хорошо это или плохо, но он благодарен небу за то, что у него есть Оэлун. Каждый раз, возвращаясь домой, он испытывает чувство ожидания радости, и самый стремительный бег скакуна кажется недостаточно быстрым. Домой! Ветер тихо шелестит в увядающей траве, ласково гладит щеки, грива коня хлещет по луке седла. Домой, домой! А до родного куреня еще далеко. Будь у него заводная лошадь, он мог бы уже сегодня добраться до дома, но ее он подарил Дэй-сэчену, своему свату. Вот ведь как, у него уже свой сват!
Сватовство затеяла Оэлун. Она побывала в гостях у родителей, там увидела дочь Дэй-сэчена из хунгиратского племени. Девочка ей очень приглянулась: и умненькая, и красивая, правда, на год постарше Тэмуджина, но это ничего, это даже лучше – будет хорошей опорой беспокойному сыну.
О женитьбе Тэмуджина думать было, конечно, рановато, мальчик едва лишь начал дотягиваться рукой до стремени седла, но он не противился Оэлун, понимал, как важно для нее именно там, в родных ей местах, женить сына. Он поехал к Дэй-сэчену, взял с собой Тэмуджина и Хо. Оэлун давно просила его отправить Хоахчин и ее брата на родину. Отпускать пленных рабов было не принято, но Оэлун он отказать не мог. Хоахчин возвращаться домой не решилась, Хо пришлось ехать без сестры.
Отпускать Хо не хотелось. Он был Тэмуджину не просто слугой. Заботился о нем так, как может заботиться лишь старший брат о младшем.
Хо он оставил в курене олхонутов. Они переправят его к племени онгутов, состоящих на службе у Алтан-хана китайского, и те помогут добраться на родину. Тэмуджин, видимо, был не в силах уразуметь, что расстается с Хо навсегда.
– Совсем-совсем не вернешься? Это как? Пройдет лето, зима, а ты все там будешь жить? И когда я стану большим, как отец, ты все еще не приедешь?
– Да, – печально ответил Хо.
Есугей усадил сына на лошадь, и они поехали. Тэмуджин разревелся, плача, дергал поводья, пытаясь повернуть лошадь назад.
– Эх ты, жених! Так мы с тобой ни одну невесту не сосватаем.
– Не нужна мне невеста! Мне нужен Хо!
Поняв, что ничего сделать невозможно, Тэмуджин плакать перестал, но все время оставался насупленным, явно сердился на отца. С дочерью Дэй-сэчена он не захотел разговаривать, взглянул искоса, отвернулся.
– О, зять-то у меня будет серьезный! – улыбнулся Дэй-сэчен. – Отважный будет воин.
– Будет воином, – сказал Есугей и тихо, чтобы не слышал Тэмуджин, добавил: – А пока он лишь мальчик. Береги его, сват.