— О чем, черт возьми, ты думаешь, что заставило тебя нахмуриться? Надеюсь, это не я?
О Боже!
— О, нет! — Я неуверенно смеюсь. — Это точно не ты. На самом деле, ни о чем, правда.
Я потираю руки, глядя на салфетку на коленях. Почему я вспомнила о той ужасной ночи?
— Давай, Кейт. Несколько секунд назад ты выглядела как убийца в одном из тех фильмов о Джейсоне Борне.
— Я?
— Ага. Выкладывай. — Его улыбка обезоруживает.
— Нет. Ты подумаешь, что я ужасна.
Последнее, что я собираюсь делать, это рассказывать ему о том мудаке.
— Только если это касается меня, — говорит он.
— Это не так, но я не могу тебе сказать. Это очень личное.
— Ну, я надеюсь, что я никогда не заставлю твое лицо принять такое выражение.
— Я тоже надеюсь на это. Позволь мне сказать только, что это было связано с пчелами-убийцами.
— Пчелы-убийцы. Я это запомню. Кстати, как насчет убойного десерта?
Пока это связано с твоей V-линией, конечно.
— Хорошо. Что ты хочешь?
— У них лучший тирамису.
— Хочешь поделиться?
— Неа. Я слишком жаден, когда дело доходит до сладостей.
— Я люблю честных мужчин. Тогда закажи два.
Официант принимает наш заказ, и когда его приносят, Дрю оказывается прав. Оно невероятно вкусное. Но держу пари, его V-линия лучше. Почему я сегодня как охотничья собака? Я съела два кусочка, а его тарелка пуста. Его рука тянется через крошечный квадратный столик, и он опускает свою ложку в мою порцию.
Его воровство десерта заставляет меня смеяться.
— Черт, ты действительно жадный.
— Прости. Я удивлен, что мои зубы не гигантских размеров. У меня огромное пристрастие к сладкому.
— Съешь.
Почему я флиртую?
Он снова играет бровями и говорит:
— Надеюсь.
Я чуть не выплюнула кусок тирамису, который только что съела. Он снова немного розовеет, что я нахожу довольно очаровательным, и говорит:
— Извини. Это было немного неуместно.
Я сглатываю, чтобы не подавиться, и отвечаю:
— Нет. Я не против неуместного. Ты просто застал меня врасплох.
К тому времени, когда я готова съесть еще один кусочек десерта, я обнаруживаю, что моя тарелка пуста. Он бросает на меня виноватый взгляд. И почему мне хочется ущипнуть его за щеку и сказать, что все в порядке. Насколько это странно? Обычно я не хихикающая, щипающая за щеку девушка. Теперь, когда я об этом думаю, обычно я не делюсь своим десертом.
— Прости, что украл твой тирамису.
— Все нормально. Ты сделал мне одолжение.
— Как это?
— Мне не нужны были все эти лишние калории.
— О, Боже, пожалуйста, скажи мне, что ты не одна из них?
Он садится и осматривает меня.
— Одна из кого?
Я действительно сбита с толку.
— Любительниц кроличьей еды. Девочки, которые едят как кролики.
— Нет, я не смогла бы выжить без пиццы. Ты уже мог это заметить.
— Я могу сказать, что для меня ты выглядишь идеально.
Ага. Они все так говорят, когда хотят залезть к тебе в трусики.
— Ты мне не веришь?
— Нет, верю. Но брось. Большинство парней интересует только одно.
— Правда. Но Кейт, я не большинство парней.
Я смеюсь.
— Вот это оригинально.
— Дерьмо. Это было ужасно, не так ли?
— Не самое худшее, что я когда-либо слышала.
Мы оба смеемся.
— Итак, Кейт Форбс, ты не против пойти со мной выпить?
— Ага. Один вопрос. Где ты живешь?
Эта очаровательная улыбка появляется снова, и он говорит:
— Инди. Но не волнуйся. Я забронировал номер в гостинице на ночь. Я подумал, что мы можем задержаться, и не хотел бы потратить час на поездку.
Это было мило.
— Где ты остановился?
— В Унион.
— Круто. Тогда давай сделаем это.
Мы выбираем клуб под названием Чаки. По дороге Дрю наклоняется ко мне и спрашивает:
— Кейт, раз уж тебе нет двадцати одного, можешь ли ты ходить в клубы?
Я делаю взмах рукой.
— Не волнуйся. Я находчивый студент колледжа. У меня поддельное удостоверение личности.
— Я так и думал, поскольку ты подруга Дженны.
Добравшись до Чаки, идем прямо к бару. Дрю заказывает нам пару напитков — водку с содовой для меня и водку с тоником для него — и ищет место, где можно поговорить. Он хватает меня за руку и ведет через все помещение к маленькому столику рядом с танцполом.
— Я удивлена, что мы нашли его.
— Я знаю. Счет.
Я ударяю его кулаком, и мы чокаемся стаканами. Музыка гремит, когда люди танцуют, и я оглядываю комнату, проверяя, не узнаю ли я кого-нибудь.