— Она права, Дженна. И я знаю, Кейт.
Мы обе смотрим на Бена, и если бы глаза могли произнести миллион слов, его глаза сказали бы это прямо сейчас. Горе, написанное в них, настолько пронзительно, что я автоматически тянусь к нему, и мы цепляемся друг за друга.
— Дрю сказал мне, что это игра в рулетку, и все мы знаем шансы на победу. — Затем я чувствую, как его тело сотрясается от безмолвных рыданий, и мое тоже.
На следующее утро мы составляем впечатляющую команду и возвращаемся в больницу. Фальшивые улыбки и бодрые лица — все это не что иное, как маска. Но Дрю этого не заметит, потому что его накачают наркотиками, и пока он этого не сделает, мы устроим лучшее шоу, на какое только способны.
На этот раз, когда я вижу его со всеми шлангами, трубками, проводами и капельницами, я не так потрясена. Я знаю, чего ожидать, и я подготовилась. Его морфиновая помпа стоит рядом с его кроватью, и он слабо улыбается мне. Слава богу, его сняли с аппарата ИВЛ, он дышит сам.
— Привет, красавчик, — говорю я, целуя его. — Люблю свои трубки. У тебя самые лучшие трубки, которые я когда-либо видела.
— Ты действительно знаешь, как польстить парню. — Он говорит с придыханием. Это нормально? Я хочу спросить его, но я не хочу сводить его с ума.
— Я так действую. Глупо спрашивать, как ты себя чувствуешь?
— Нет, глупых вопросов не бывает.
— О, да, есть, и я слышала о многих. Но как ты, любовь моя?
Если бы я могла сделать что-нибудь что угодно, только бы избавить его от боли и страданий прямо сейчас. Вместо этого я провожу рукой по его гладкой голове, лысой после последнего курса химиотерапии и моей помощи в бритье.
— Намного лучше, когда ты рядом со мной.
— Единственное место, где я хочу быть.
— Я говорил тебе, какая ты красивая?
— Не сегодня.
— Тогда я только что это сделал. И я люблю тебя.
Его глаза закрываются. Я кладу свое лицо рядом с ним и целую его в щеку. Тогда я говорю ему на ухо, как сильно я его тоже люблю. Через мгновение я встаю и выхожу из комнаты, чтобы поплакать. И это дурдом.
Когда я выхожу в холл, выходит Бен и заключает меня в объятия.
— Ты в порядке?
— Ага. Мне нужно было уйти от него, чтобы я могла плакать.
— Он не в себе, Кейт.
— Ага. Но я все еще хочу, чтобы он видел во мне Чудо-женщину или что-то в этом роде.
— Это вздор. Он знает, что это не так. Он знает, что если что-то случится, тебе понадобится поддержка друзей.
— Бен, он тебе что-нибудь говорил о том, что не справится с этим?
— Нет. Он не знает. Никто этого не знает, Кейт.
— Я не думаю, что его врачи очень на это надеются.
Бен прислоняется к стене и вытягивает руки, опуская голову между ними. Внезапно он бьет руками по стене и кричит:
— Черт возьми!
Я готова попросить его замолчать, но меня опережает медсестра.
— Сэр, пожалуйста, это больница, и я почтительно прошу вас воздержаться от криков и подобных выражений. У нас здесь больные пациенты и их семьи.
Бен выпрямляется, подходит к медсестре и говорит:
— Да? Ну, мой лучший друг всей мой жизни находится там, и ему только что вырвали легкое из груди, потому что у него рак. Это его жена, и я извиняюсь перед вами и всеми остальными, но мы немного расстроены. Извините за ненормативную лексику, но… — Бен вскидывает руки вверх и поворачивается ко мне, когда его охватывают мучительные рыдания. Когда я вижу его таким, я сама превращаюсь в плаксивую кашу.
Появляется Дженна и говорит нам, что нам нужно пойти в другое место. Но, честно говоря, мне уже все равно. Мы с Беном стоим и через некоторое время отпускаем друг друга.
Он смотрит на меня и спрашивает:
— Ты в порядке?
— На данный момент. А ты?
— Так же. Готов вернуться?
— Ага.
Он протягивает руку, и мы вместе делаем следующие шаги.
В течение дня у нас с Беном случается немало приступов плача, но мы полагаемся друг на друга в поисках поддержки. Морфин сдерживает боль Дрю, но голова у него туманная. Его дыхание странное. Он так не в себе, что я не могу ни о чем его спросить. Рэй говорит, что это его диафрагма, и с ней все в порядке. Но это не нормально. Моего мужа разбирают по частям, и это медленно убивает меня, пока я наблюдаю, как это происходит. Я никогда не думала о семьях, выживших после рака и о том, через что они проходят, но это не для слабонервных.
Проходит еще неделя, и Дрю наконец выписывают из больницы. Его настроение улучшилось, и он снова ест. Через несколько дней он говорит, что у них будет еще одна комиссия по онкологии, и он хочет присутствовать. Это означает, что я должна забрать его, так как его врач не разрешил ему водить машину.