— Я-я не знаю, что это значит.
— Это означает, что Розенберг сделает меня удобным со всем, что ему придется использовать. Обезболивающие, может быть, небольшие дозы химиопрепаратов.
— Но ты только что сказал, что закончил с химиотерапией.
— Для лечения. Это было бы для облегчения боли. Вот что такое паллиативная помощь. Мне будет удобно, обещаю.
Ирония в том, что его голос успокаивает.
— Дрю, ты в порядке?
Он издает короткий смешок.
— У меня действительно нет выбора, не так ли?
Нет, это не так. Не то чтобы он заказал это из меню.
— Господи, я не знаю, что сказать.
— Все, что я хочу, чтобы ты сказала, это то, что ты принимаешь мое решение и молишься о чуде.
Я смотрю на него и говорю:
— У меня ведь нет выбора, не так ли?
Он бросает на меня застенчивый взгляд и качает головой.
— Нет. Мне жаль.
Я выдыхаю судорожно. Пришло время мне взглянуть правде в глаза. Не то чтобы у меня не было таких мыслей раньше. Но когда тебе представляют их в таком виде, это все равно что плеснуть в лицо ледяной водой.
Я не знаю, откуда берется спокойствие, но я оцепенело спрашиваю:
— Твои родители знают?
— Еще нет. Ты пойдешь со мной, рассказать им?
— Ты знаешь, что я пойду. — Я кладу голову ему на грудь. — Что с Беном?
— Надеюсь, ты не возражаешь, но он уже едет.
— Нет. Я не против.
Правда в том, что я немного рада его приезду.
Бен никогда не стучит, но сегодня почему-то стучит. Когда я открываю дверь, я вижу страх в его серых глазах. Его темно-каштановые волосы растрепаны, и я знаю почему. Он продолжает водить руками по ним, как и сейчас. Затем он дергает меня на руки, и мы стоим там, две ошеломленные души, пытаясь утешить друг друга. Мы слышим голос Дрю, зовущий из другой комнаты.
— Перестаньте хныкать и идите сюда, вы двое.
— Предоставь ему сказать что-то подобное, — говорит Бен мне в плечо. Затем он шмыгает носом, вытирает глаза и слабо улыбается мне. Протянув руку, он спрашивает: — Готова?
Мы заходим вместе, и Бен спрашивает:
— Когда это я хныкал?
— С тех пор, как ты решил сделать меня своим лучшим другом и носить с собой этот рак. — Затем Дрю выпаливает: — Я не выживу, чувак. Это мое последнее ура.
— Я так и думал, что ты это собирался сказать. Ни для чего другого ты бы не вызвал мою задницу сюда. Хорошие новости обычно доставляются с помощью телефонного звонка.
— Черт, у чувака выросло несколько нейронов, и они действительно начали работать.
Дрю усмехается. Или пытается во всяком случае.
Бен качает головой.
— Время от времени мой здравый смысл просыпается.
Дрю смотрит на меня и говорит:
— Кейт, можешь дать нам минутку?
Это дает мне необходимый перерыв, поэтому я бегу в нашу спальню и звоню Дженне. К тому времени, когда она отвечает, я почти задыхаюсь.
— Эй, и я знаю, что это нехорошо. Бен уже поразил меня своими подозрениями.
— Он все бросает, — говорю я ей и объясняю.
— О, Кейт.
Ее голос передает ее горе. Затем я слышу, как она шмыгает носом, и начинается мой собственный раунд.
— Что мне делать?
— Я не знаю, но ты будешь делать это в отличной компании. У тебя будут Бен, я, Летти, Рэй и твои родители. У Дрю довольно большой фан-клуб, а это значит, что у тебя будет масса поддержки.
— Как бы здорово это ни звучало, это не заменит моего мужа.
И я превращаюсь в рыдающую кашу. Господи, если я не могу даже думать об этом, как, черт возьми, я буду с этим жить?
Дженна читает мои мысли, потому что сквозь слезы говорит:
— Час за часом. Или, может быть, даже одну минуту за раз. А иногда и по одному вздоху.
— Мне лучше вернуться туда, и я должна сначала взять себя в руки.
— Кейт, ничего страшного, если он увидит, как ты плачешь.
— Да, но я не хочу, чтобы остаток наших дней был заполнен только этим. Я хочу, чтобы его последние дни были хорошими, понимаешь?
— Я знаю. Я здесь, если я тебе понадоблюсь.
— Ты всегда здесь.
Я иду в ванную и смотрю на женщину в зеркале. Красные опухшие глаза с соответствующими губами искажают мое лицо, и в последнее время оно стало моим нормальным видом. Я брызгаю на себя холодной водой, надеясь смыть часть опухоли, но знаю, что это не поможет. Что мне нужно, так это пяти фунтовый мешок со льдом, чтобы добиться цели.
Когда я снова присоединяюсь к ребятам, Бен выглядит так же плохо, как и я, так что я иду к винному шкафу и наливаю ему полный стакан Джеймсона. Его рука дрожит, когда он выхватывает ее у меня. Затем я прижимаюсь к Дрю и обхватываю его руку своей.