========== 1. Бесправная игрушка в руках господина ==========
Он расслабленно откинулся на спинку родного кресла, напротив своей роскошной кровати, внимательно наблюдая, как «новая игрушка» избавлялась от одежды. А ведь правда было на что посмотреть! Лерментисы, особенно белые, действительно завораживают… Впрочем, кто эту расу шлюшек, сотворенную невесть когда, называет по-научному? Они — птахи, птенцы или, на худой конец, «эй ты, сколько за ночь». Они как идеальные человекоподобные куклы, к которым, насмешки ради, приделали небольшие крылышки (совершенно бесполезные, оперенные, ангельские), что лишь для эстетического наслаждения клиентов годятся. Да, именно «куклы» — самое подходящее определение для этих созданий, на чьей коже нет ни единого изъяна, ни одной крошечной родинки, и чьи лица настолько симметричны, что кажутся масками, над которыми трудились лучшие мастера.
— Ты скован. Первый день работаешь? — поинтересовался господин Ноэн, закинув ногу на ногу и ни на секунду не прекращая пожирать взглядом крылатого гостя.
— Да… Я… Недавно на улице… Я в хорошем месте работал, — тихий монолог сегодняшней жертвы оборвался, не начавшись толком.
Силь, скинув последний элемент своего нехитрого гардероба, бережно положил его на стул, стоявший рядом с кроватью. Теперь на теле паренька не осталось ни потертой рубахи, ни безразмерных самых дешёвых штанов, ни даже носочков. До чего же этот безвкусный мусор портил мальчика! Хотя, скорее уж, молодого юношу. Стройный, хрупкий, худой, но точно взрослый, сформировавшийся, светлый, как фарфоровая фигурка, гладкий… Все это он — уличный лерментис с очаровательными белоснежными крылышками, что кокетливо вздрагивали за его спиной при каждом движении. Но стоит ему оглянуться через плечо — настоящее дитя с испуганными огромными глазами без зрачков, бесконечно голубыми, как лазурное небо в самый ясный день. В этом взгляде можно не то что утонуть, а по-настоящему безвозвратно сгинуть, как в бездне. А ведь формально все искусственные расы королевства Орен считаются монстрами. Только конкретно этот «монстр» непростительно невинен, особенно в те моменты, когда, чуть смутившись, облизывает пухлые губы острым язычком.
— Волнуешься?
— Немного… Я не очень хорош в этом. Я же в лавке помогал. Убирался там, товары раскладывал, — Силь склонил голову на секунду, а потом выпрямился, даже слегка прогнулся в спине, расправляя шелковистые недокрылья, словно хотел покрасоваться перед клиентом. — Давайте начнем!
— Мы начнем, когда я этого захочу.
— Простите, — юноша сник, его оперенные «огрызочки» тоже опустились, ведь еще немного, и он расстроит благородного господина, а это значит, что никакой обещанной награды (денег, конечно же) не будет.
— Я слышал, что именно белые лерментисы кардинально отличаются от бурых и пегих, ну, кроме окраса, разумеется. И чем же именно?
На самом деле Ноэн прекрасно знал ответ на свой же вопрос, но ему безумно хотелось посмотреть на растерянно хлопающие крылья, на стыдливо отведенный взгляд, на фарфоровое личико, которое опутало смущение.
— Ну… Мы более изящные. Всегда выглядим моложе… Вот.
— А еще? — хозяин дома снисходительно улыбнулся и после драматичной паузы добавил: — Скажи это вслух, Силь.
— Мы… Когда возбуждаемся… Можем… Выделять смазку, — запинаясь, пробормотал и окончательно спрятал свое волнение под волосами. Они каскадом, сияя в свете магического светильника, упали на его личико. Абсолютно белые, прямые, длинные волосы, которые Ноэн весь вечер мечтал осторожно пропустить между пальцев, а затем грубо намотать на кулак, наслаждаясь криками.
— Вы просто течные сучки, ты это хотел сказать?
— Нас такими создали! Я не выбирал кем рождаться! — вспылил птах, оглядываясь на покупателя, но тут же усмирил свой гнев и покорно опустил глаза. — Простите, я волнуюсь просто… Наверно… Вы хотите на это посмотреть, да?
Безумная шутка древних магов, пожелавших поиграть в богов — вот кто такие белые лерментисы, которых зачем-то сделали и самыми невинными, и самыми порочными одновременно.
Господин медленно поднялся, зашуршав парчовым халатом, расшитым золотыми узорами. Мужчина средних лет, явно небедный, типичный самодовольный чиновник, которому и не нужно быть красавчиком, чтобы получить именно то, что хочется и как хочется — вот кем был этот щедрый клиент, купивший одного мальчонку из трущоб на всю ночь.
— Как удобно, не нужно тратиться на разные средства, — заметил хозяин дома, подходя к жертве.
Он уже насытился созерцанием идеальной живой игрушки, теперь его распалившееся сердце жаждало большего: жаркой кожи, прикосновений, тихих вздохов… И боли.
Стоило только погладить паренька вдоль спины и замереть на его округлых ягодицах, как он жалобно всхлипнул, но дергаться не посмел, покорно подставляясь под ласку, слегка дрожа.
— Разведи ноги пошире. Мне интересно, как это работает.
— Д-да…
— «Да, господин Ноэн». Не забывай, что ты искусственный выблядок и должен обращаться к человеку с почтением. К любому человеку, а не только к первому писарю бургомистра.
— Простите! Простите, господин Ноэн! — спохватившись, заверещал юноша, моментально разводя бедра.
Стоило только напомнить крылатому о колоссальной разнице между уличным лерментисом и представителем высшей расы, сотворенной самими богами, как он тотчас остервенело взялся за исполнение приказов, всхлипывая при этом, сжимая в кулачках дорогущую простынь и захлебываясь собственным смущением, смешанным с отвращением ко всему происходящему.
Мужчина изучал, не торопясь и довольно осторожно, как эстет. Он едва коснулся совершенно девственного входа и скользнул ниже, дабы уделить внимание небольшому аккуратному члену и подразнить его.
— Пожалуйста… Н-не смотрите, — жалобно пробормотал Силь, зажмурившись.
Он дрожал, тихонько постанывая от жгучего стыда, очевидно. Но мучитель неумолимо продолжал играться с его плотью до того момента, как с головки не закапала смазка. Очень много. И в этот же миг невинный образ достойный кисти художника стал порочным, грязным и даже пошлым, ведь мальчик и правда потек. Тонкий, прозрачный ручеек устремился вниз по бедру, и господин мог рассматривать эти поблескивающие капельки своим искушенным взглядом, упиваться позором жалкого ангела.
Ноэн прижал пальцы к влажному входу и бесцеремонно погрузил их внутрь с чавкающим звуком, заставив лерментиса вскрикнуть и дернуться от неожиданности. Горячий, нежный и сочный, еще и лихорадочно сжимался, чуть не рыдая… Безумно тесный. Этот юнец явно стоит дороже тех жалких трех серебряных монет, что запросил. Он бесценен.
— Что ты чувствуешь?
— Я… Не заставляйте меня это говорить… Пожалуйста… Просто сделайте с моим телом что х-хотите, но не заставляйте… Говорить, — взмолился Силь, уткнувшись лицом в простынь.
— Если ты не подчинишься — я скажу, что ты вор. Кому поверят стражи: чиновнику-человеку или течной сучке, которую вывели для досуга и которой нечем платить за ночлежку? — пугающе спокойным голосом пригрозил мужчина, начиная потрахивать невинное нутро, осторожно и неспешно в первые минуты, а потом все жестче и громче. От его движений становилось только хуже, будто терзаемое тельце готовилось к жаркой оргии, выделяя все больше соков.
— Про-простите, господин Ноэн! Я просто… Я не работал на панели раньше, простите. Не губите меня… Я не хочу в тюрьму! — сбивчиво тараторил, прилагая не дюжие усилия, чтобы не забиться в истерике под неумолимым изучающим взглядом покупателя. — Я чувствую… Что вы там. Ваши пальцы. Они приятные. Но мне очень стыдно! Из-за смазки… Ее так много. Я ничего не могу с этим сделать. А еще вы на это смотрите! И это… Это невыносимо!
— И вижу маленькую, жалкую тварь, но с безумно привлекательным телом, созданным исключительно для постельных игр.