- Следует понимать так, что любой, кто имел хоть какое-то отношение к Ронни Уодделу, должен чувствовать себя в большой опасности, - ответила я.
- Именно. Если объявился убийца полицейских и ты - полицейский, ты знаешь, что можешь стать очередной жертвой. Я могу сегодня вечером выйти из твоего дома, а он поджидает меня где-нибудь рядышком в темноте. Он может разъезжать на машине за Марино или пытаться отыскать мой дом. Он может мечтать о том, как расправится с Грумэном.
- Или со мной.
Уэсли вновь подошел к камину и поправил поленья.
- Как ты думаешь, было бы разумнее с моей стороны отправить Люси назад в Майами? - спросила я.
- О Господи, Кей, не знаю, что и ответить тебе. Она не хочет ехать домой. Это ясно как Божий день. Возможно, тебе стало бы спокойнее, если бы она сегодня вечером вернулась в Майами. С этой точки зрения мне было бы спокойнее, если бы и ты отправилась с ней. Честно говоря, и тебе, и Марино, и Грумэну, и Вэндеру, и Конни, и Мишель, и мне - всем, вероятно, было бы лучше куда-нибудь уехать. Но кто бы тогда остался?
- Он, - сказала я. - Кто бы он там ни был. Взглянув на часы, Уэсли поставил свой стакан на столик.
- Никто из нас не должен мешать друг другу, - сказал он. - Мы не можем себе этого позволить.
- Бентон, я хочу очистить свое имя.
- Как раз этим я и займусь. С чего начать?
- С перышка.
- Объясни, пожалуйста.
- Возможно, убийца пошел и купил себе какую-то вещь с гагачьим пухом, но, предполагаю, он скорее всего украл ее.
- Вполне правдоподобная теория.
- Нам не удастся вычислить, откуда она взялась, если у нас нет ярлычка или еще какой-нибудь детали от этой вещи. Но есть еще один вариант. Что-то может промелькнуть в газетах.
- Не думаю, что мы чего-то добьемся, если убийца узнает, что он повсюду роняет перья. Он наверняка просто избавится от этой вещи.
- Согласна. Но почему бы тебе через своих знакомых журналистов не поместить где-нибудь такую маленькую заметочку о гаге и ее ценном пухе, о том, насколько дороги изделия, наполненные гагачьим пухом, и как они становятся объектом краж. Может, это связать с лыжным сезоном или еще с чем-нибудь?
- Ты думаешь, кто-нибудь позвонит и скажет, что воры влезли в его машину и украли оттуда куртку с гагачьим пухом?
- Да. Если журналист сошлется на какого-нибудь детектива, который якобы занимается подобными кражами, читателям будет куда звонить. Знаешь, люди частенько прочтут что-нибудь и тут же вспоминают:
"Так ведь со мной случилось то же самое". Им хочется помочь, почувствовать себя нужными. И они начинают звонить.
- Мне нужно будет подумать над этим.
- Я понимаю, что не стоит себя особо обнадеживать.
Мы направились к двери.
- Перед тем как уехать из Гомстеда, я успел коротко поговорить с Мишель, - сказал Уэсли. - Они с Люси уже побеседовали по телефону. Мишель говорит, что твоя племянница ее просто пугает.
- Она терроризировала всех с самого дня своего рождения.
Он улыбнулся.
- Мишель не это имела в виду. Она сказала, что Люси напугала ее своим интеллектом.
- Иногда меня беспокоит, что эта малышка чересчур шустра.
- Я не считаю, что она такая уж малышка. Если ты не забыла, я только что провел с ней почти целых два Дня. Во многих отношениях Люси произвела на меня большое впечатление.
- Не пытайся завербовать ее в свое Бюро.
- Подожду, пока она закончит колледж. Сколько ей осталось? Всего год?
Люси не выходила из моего кабинета, пока Уэсли не уехал. Я увидела ее, когда уносила на кухню стаканы.
- Ну как, тебе понравилось? - спросила я.
- Конечно.
- Насколько я поняла, ты подружилась и с Конни и с Бентоном.
Выключив воду, я села за стол, на котором лежал оставленный мною блокнот.
- Они хорошие люди.
- Похоже, о тебе они такого же мнения.
Открыв холодильник, она бесцельно окинула его взглядом.
- А что, Пит здесь уже побывал до нас? Было непривычно слышать, как Марино называли по имени. Я решила, что они с Люси перешли от стадии холодной войны к разрядке, после того как он брал ее пострелять.
- Почему ты думаешь, что он здесь был? - поинтересовалась я.
- Я почувствовала запах сигарет, когда вошла в дом. Я предположила, что, если ты вновь не закурила, приходил он.
Она закрыла холодильник и подошла к столу.
- Я не закурила, а Марино ненадолго заезжал.
- Что он хотел?
- Он хотел задать мне массу вопросов, - ответила я.
- О чем?
- Зачем тебе подробности?
Она перевела свой взгляд с моего лица на стопку финансовых документов, потом на блокнот с моей неразборчивой писаниной.
- Неважно зачем, если ты явно не расположена мне рассказывать.
- Это сложно, Люси.
- Ты всегда говоришь "это сложно", когда хочешь, чтобы я отстала, сказала она и, повернувшись, пошла из кухни.
У меня было такое ощущение, словно мир вокруг меня рушился и люди в нем напоминали сухие зернышки, которые ветер раздувал в разные стороны. Когда я наблюдала за родителями с детьми, я любовалась гармонией их взаимоотношений и втайне боялась, что сама была обделена инстинктом, которому невозможно научиться.
Я нашла племянницу у себя в кабинете перед компьютером. На экране были столбики цифр в сочетании с буквами алфавита. Она что-то считала и писала карандашом на миллиметровке и даже не подняла глаз, когда я подошла к ней.
- Люси, я знаю, что у твоей матери было много мужчин. Они то появлялись в вашем доме, то исчезали. Я прекрасно понимаю, каково было от этого тебе. В этом доме все иначе, и я - не твоя мать. Тебе не надо с опаской относиться к моим коллегам и друзьям мужского пола. И не стоит заниматься поисками улик, указывающих на то, что здесь был какой-то мужчина. У тебя не должно быть оснований подозревать меня в определенных отношениях с Марино, Уэсли или кем-то еще.
Она не отвечала.
Я положила ей на плечо руку.
- Возможно, я не являюсь той неотъемлемой частью твоей жизни, какой мне хотелось бы быть, но ты для меня значишь очень много.
Она стерла какую-то цифру и стряхнула бумажку.
- Тебя могут обвинить в совершении преступления? - спросила она.
- Ну конечно нет. Я не совершала никаких преступлений.
Я нагнулась к монитору.
- Ты сейчас видишь перед собой "гексадамп", - пояснила она.
- Да, ты права. Это иероглифы.
Поставив руки на клавиатуру, Люси стала перемещать курсор, попутно объясняя:
- Сейчас я пытаюсь найти точное положение идентификационного номера, который является единственным определителем. У каждого человека в этой системе есть идентификационный номер, и у тебя тоже, поскольку и твои отпечатки находятся в АСИОП. На языке четвертого поколения, например SQL, я могла бы запросить колонку названий. Но здесь - технический и математический язык. Здесь нет колонок названий, здесь только позиции в структуре записи. Другими словами, если бы я хотела поехать в Майами, на SQL я бы просто сообщила компьютеру, что хочу ехать в Майами. Но здесь, в шестнадцатеричной системе, мне придется сказать, что я хочу отправиться на позицию которая на столько-то градусов севернее экватора и на столько-то градусов восточнее нулевого меридиана.
Так что, продолжая географическую аналогию, я вычисляю долготу и широту идентификационного номера, а также номера, указывающего на тип записи. Затем я могу записать программу, чтобы найти любой идентификационный номер, где запись второго типа, то есть удаление, или третьего типа - корректировка. И я буду пользоваться этой программой, работая со всеми пленками.
- Ты предполагаешь, что если с записями не все в порядке, значит, кто-то менял идентификационный номер? - спросила я.