- То есть вы хотите, чтобы мы проверили и тех, кто выжил?
- Если можно, Роуз. Давайте посмотрим, нет ли чего-нибудь похожего на случай с Эдди Хитом.
- Я сейчас скажу Маргарет и узнаю, сможет ли она начать, - сказала моя секретарша, направляясь к двери.
Я стала просматривать статьи из утренних газет, приготовленные ею для меня. Как и следовало ожидать, сильно раздувалась история с кровотечением, якобы начавшимся у Ронни Уоддела "из глаз, носа и рта". В "Амнести интернэшнл" говорилось, что его казнь была ничуть не менее бесчеловечной, чем убийство. Представитель Американского союза борьбы за гражданские свободы заявлял, что "поломка электрического стула, вероятно, причинила Уодделу нечеловеческие страдания", и далее сравнивал это с казнью во Флориде, где во время первого применения синтетических губок у осужденного вспыхнули волосы.
Засовывая газетные статьи в дело Уоддела, я пыталась представить себе, кого на этот раз вытащит из своей шляпы "воинственный фокусник" Николас Грумэн, адвокат Уоддела. Наши столкновения, хотя и не очень частые, стали традиционными. Как мне уже стало казаться, в его планы входило подвергнуть сомнению мою профессиональную компетентность и в общем дать мне самой понять, насколько я глупа. Однако меня больше беспокоило, что Грумэн не подавал никаких признаков того, что помнит меня как одну из своих студенток в Джорджтауне. Тут надо признать, что первый год я занималась довольно халатно, единственный раз получила "хорошо" и пропускала занятия по общему праву. Я никогда в жизни не забуду Николасв Грумэна, и мне казалось несправедливым, если он вдруг забыл меня.
Он дал о себе знать в четверг, вскоре после того, как мне сообщили о смерти Эдди Хита.
- Кей Скарпетта? - раздался в трубке голос Грумэна.
- Да. - Закрыв глаза, я почувствовала по давлению на них приближение грозы.
- Это Николас Грумэн. Я просмотрел заключение о вскрытии мистера Уоддела, и у меня появилось несколько вопросов.
Я молчала.
- Я говорю о Ронни Джо Уодделе.
- Чем могу быть полезна?
- Начнем с его так называемого "почти трубковидного желудка". Весьма любопытное описание, между прочим. Интересно, это ваше собственное изобретение или настоящий медицинский термин? Следует ли мне полагать, что мистер Уоддел не ел?
- Не могу сказать, что он совсем ничего не ел. Но его желудок сжался. В нем было пусто и чисто.
- А вам случайно не говорили, что он вдруг объявил голодовку?
- Мне об этом не сообщали.
Я взглянула на часы и от света почувствовала резь в глазах. Аспирин у меня кончился, а другое лекарство осталось дома.
Я услышала шелест страниц.
- Здесь написано, что вы обнаружили ссадины на внутренней стороне рук, обеих рук, - продолжал Грумэн.
- Совершенно верно.
- А что имеется в виду под внутренней стороной?
- На внутренней стороне, выше локтевой ямки. Последовало короткое молчание.
- Локтевой ямки? - воскликнул он. - Дайте-ка посмотрю. Я положил свою руку ладонью вверх и рассматриваю локоть. Это там, где сгиб руки, правильно? Значит, локтевая ямка - это там, где сгиб руки, то есть, проще говоря, речь идет о тех местах, где сгибается рука?
- Именно так.
- Ну что ж, хорошо. Очень хорошо. И отчего же, на ваш взгляд, появились эти ссадины?
- Возможно, от ремней, - раздраженно ответила я.
- Ремней?
- Да, кожаных ремней, вероятно, имеющихся на электрическом стуле.
- Вы сказали, возможно. Возможно, от ремней?
- Именно так я и сказала.
- То есть вы не можете сказать это с уверенностью, доктор Скарпетта?
- В нашей жизни не так много вещей, о которых можно говорить с уверенностью, мистер Грумэн.
- То есть можно допустить, что ссадины являются следствием чего-то иного? Например, их могли оставить и руки человека?
- Эти ссадины по своим признакам не соответствуют повреждениям, нанесенным руками человека - сказала я.
- И соответствуют повреждениям, причиненным электрическим стулом? Вероятно, имеющимися на нем ремнями, так?
- На мой взгляд, возможно.
- На ваш взгляд, доктор Скарпетта?
- Я не изучала конструкцию электрического стула, - резко ответила я.
Последовала длинная пауза, которыми Николас Грумэн был известен в свое время, - любил подчеркнуть молчанием полную несостоятельность студента. Я представляла, как он словно зависает надо мной, заложив руки за спину с абсолютно безучастным лицом, под тиканье висевших на стене часов. Как-то раз я подверглась такой двухминутной молчаливой экзекуции, помню, мои ничего не видящие глаза судорожно бегали по раскрытому передо мной учебнику. И сейчас я сидела за своим массивным ореховым столом почти двадцать лет спустя, в ранге главного судмедэксперта, имея столько дипломов и свидетельств, что ими можно было оклеить стену, и чувствовала, как начинает пылать мое лицо от давнего ощущения униженности и негодования.
Сьюзан вошла в офис именно в тот момент, когда Грумэн, неожиданно сказав "всего доброго", закончил разговор.
- Поступило тело Эдди Хита. - Ее чистый халат был сзади расстегнут, лицо выражало некоторую растерянность. - Он может подождать до утра?
- Нет, - ответила я, - не может.
На холодном стальном столе мальчик казался еще меньше, чем на ярких простынях больничной койки. В этом помещении не было радуги на стенах, и окна не были украшены разноцветными картинками, которые должны были радовать сердце ребенка. Эдди Хит лежал голый с внутривенными иглами, катетером и повязками. Они казались последними печальными свидетельствами того, что удерживало его в этом мире, неожиданно отсеченном, словно ниточка от шарика, который уже одиноко летит высоко в небе. Почти целый час я составляла список повреждений на его теле, а Сьюзан фотографировала и отвечала на телефонные звонки.
Мы заперли двери в секционный зал, и мне было слышно, как за ними люди выходили из лифта и направлялись домой в быстро спускающиеся сумерки. У входа дважды раздавался звонок - похоронная служба привозила или увозила чье-то тело. Раны Эдди на плече и в паху были сухими, гладкими, темно-красного цвета.
- Господи, - увидев их, воскликнула Сьюзан, - да кто же такое мог сделать? А эти мелкие порезы по краям... Словно кто-то вначале все исцарапал, а потом отрезал кусок кожи полностью.
- Именно это я и подозреваю.
- Вы думаете, кто-то пытался вырезать что-то вроде фигуры?
- Думаю, кто-то пытался что-то уничтожить. А когда не получилось, просто отрезал кожу.
- Что уничтожить?
- Ничего такого, что могло уже там быть, - сказала я. - У него в этих местах не было ни татуировок, ни родимых пятен, ни шрамов. Раз там ничего не было, значит, вероятно, что-то появилось, и это "что-то" необходимо было устранить, так как оно могло стать потенциальной уликой.
- Например, следы укусов.
- Да, - подтвердила я.
Окоченение еще не наступило, и тело оставалось слегка теплым, когда я начала протирать тампоном отдельные его участки. Я осмотрела подмышечные впадины, ягодичные складки, уши снаружи и внутри, пупок. Я постригла ногти в чистые белые конверты и осмотрела волосы.
Сьюзан наблюдала за мной, и я чувствовала, как она напряжена. Наконец она не выдержала:
- Вы ищете что-нибудь конкретное?
- Например, сухие следы семенной жидкости, - ответила я.
- В подмышечной впадине?
- И там, и в любой складке, в любом отверстии, где угодно.
- Вы обычно не осматриваете все с такой тщательностью.
- Я обычно не ищу зебр.
- Что?
- У нас в медицинском институте была поговорка: слышишь стук копыт ищи лошадей. Но в данном случае, думаю, нам следует искать зебр, - сказала я.