Сомнения и неуверенность еще больше усиливали усталость. Ему хотелось спать. Регулярная смена каждые полчаса наблюдателей и рулевых еще более усиливала его полусонное состояние.
Локкарт опять заступил на вахту и вот уж в которой раз вышел из гидроакустической рубки доложить:
– Нет цели, сэр.
Эриксон начинал терять контроль над собственными нервами.
– Ну и что?!
Локкарт уставился на него в удивлении.
– Ничего, сэр, обычный рапорт. Мы только что закончили очередной круг.
– Что вы имеете в виду под очередным кругом?
– Я думал, что вы приказали…
– Боже мой, старпом, - начал было Эриксон, но осекся. Он подумал; «Нет, так не пойдет. И впрямь можно сдать… Через минуту еще расстреляю кого-нибудь». Капитан поднялся, расправил плечи, чувствуя страшную тяжесть. Теперь он знал, что сделает дальше.
Через несколько минут он говорил в своей каюте с доктором. Скотт-Браун, срочно извлеченный из постели посыльным, сидел в пижаме, поверх которой был надет спасательный пояс. Несмотря на нелепый вид, он старался сохранять солидность. Врач посмотрел на Эриксона и сказал с упреком:
– Вам давно пора лечь спать.
– Знаю, док, но не могу.
– Сколько времени вы отстояли на мостике?
– С тех пор, как потопили корабль из конвоя.
– Это слишком долго.
– Знаю, - повторил Эриксон, - но мне необходимо остаться там. Можете мне дать какую-нибудь таблетку?
– А в чем все же дело? - спросил Скотт-Браун.
– Вы что же, до сих пор не… - вспыхнул Эриксон, и сердце его бешено забилось. Он сел. - Под нами подлодка, - сказал он спокойно. - Я совершенно уверен, что она здесь, но до нее нужно добраться. Мне нужно что-нибудь тонизирующее, чтобы не заснуть.
– На какое время?
– Возможно, еще на одну ночь… Можете?
– Конечно, могу. Тут дело в…
– Так сделайте! - грубо прикрикнул Эриксон. Нервы его вновь натянулись до предела, - Это что будет? Инъекция?
Скотт-Браун улыбнулся, признавая поражение медицины перед кнутом служебной субординации.
– Нет, дам вам пару таблеток. Будете чувствовать себя, как весенний барашек.
– Сколько времени они действуют?
– Начнем с суток, - доктор вновь улыбнулся, - после этого вы свалитесь как подкошенный и проснетесь, как после страшной попойки.
Через несколько минут Скотт-Браун возвратился с двумя серыми пилюлями и стаканом воды. Едва Эриксон проглотил пилюли, как над головой зазвенел звонок переговорной трубы.
– Командир слушает, - Эриксон наклонился к трубе.
– Мостик, сэр, - донесся до него возбужденный голос Локкарта. - «Пергол» засек цель.
Эриксону очень хотелось воскликнуть: «Я же говорил вам! Болваны вы все!»
Но он только обернулся и спокойно сказал:
– Спасибо, док, - и пошел к двери.
За его спиной раздался голос Скотт-Брауна:
– Вообще-то вам полагается полежать десять минут, а потом… - больше Эриксон ничего не слышал. Он завернул за угол коридора и устремился вверх по трапу.
Не то от таблеток, не то от радующего глаз дневного света Эриксон почувствовал себя королем, едва поднялся на мостик. Да, теперь картина казалась совсем иной… В пяти милях от них «Пергол» разворачивался на полной скорости и на все 180°. Вода под его носом вспенилась. Корвет устремился в атаку. На фалах развевались два сигнала: «Подводная цель» и «Атакую». Эриксон вызвал гидроакустическую рубку и спросил Локкарта:
– У вас есть что-нибудь?… И Локкарт ответил:
– Цель! Справа по курсу, пеленг 90!
И сразу же динамик стал передавать сильное поющее эхо, которое могло обозначать только подлодку, находившуюся под атакой «Пергола». «Салташ» круто разворачивался на боевой курс.