– Вот здорово! - воскликнула она. - Теперь до нас никто не доберется несколько дней!…
– Пусть идет снег! - сказал он.
– А как же твоя война?
– Война, - ответил Локкарт, - вовсе не обязательно должна дойти до Лох-Файн, - сказал он, откидываясь на подушку, - сейчас семь утра и валит снег.
Они возвратились из отпуска на берег Клайда к положенному сроку и расстались. Джули отправилась в свой штаб, а Локкарт - снова в море. Он написал ей прощальное письмо, полное любви и благодарности. Письмо кончалось так: «Кажется, мне больше нечего писать, кроме того, что ты стала дорога мне. Я обожаю тебя».
Часть VI. 1944 год. ПОБЕДА
Прошло несколько месяцев нового года, пятого из бесконечно тягучих военных лет. «Салташ» находился в Сент-Джонсе, ожидая следующего конвоя, когда им сообщили, что фрегат ставят на ремонт и переоборудование на Бруклинской военно-морской верфи.
– Нью-Йорк| - повторил Локкарт, прочитав сообщение и обращаясь к Эриксону. - Чем им не понравился Клайд?
– Слишком переполнен, наверное, - ответил Эриксон и улыбнулся. - Не может же все время везти.
– Теперь я ее целую вечность не увижу, - хмуро произнес Локкарт.
– Да, война - это кошмар, - с веселой убежденностью сказал Эриксон. Перспектива провести два месяца в новой обстановке вселила в командира праздничное настроение.
– Америка, - хмурясь, ворчал Локкарт, глядя на бланк радиограммы. - Что здесь понимают в ремонте кораблей?
Четырьмя днями позже фрегат миновал статую Свободы. «Салташ» встал в док и сразу был наводнен молчаливыми людьми, которые тут же взялись за работу,
– Вы бы отдохнули, капитан, - сказал Локкарту один из служащих верфи. - Мы отремонтируем ваш корабль как надо… Знаете, что бы я сделал на вашем месте? - добавил он, не меняя тона, - Катился бы отсюда к чертям собачьим и вернулся только недель через шесть…
– Трудно разговаривать с американцами, - сказал потом Локкарт Скотт-Брауну. - Никогда не поймешь, грубят они тебе или нет.
– А это палка о двух концах, - рассудительно отвечал Скотт Браун, - Они тоже не знают, обижаемся мы или нет…
Студия огромного и шумного здания радиоцентра, где у Локкарта собирались взять интервью, походила на аквариум. Через прозрачные стены были видны мужчины и женщины, беззвучно раскрывавшие рот.
– Всего несколько фраз, - сказал седой человек озабоченного вида. - Побольше боевых историй. Ну-ка, попробуем… Сколько вы потопили подлодок?
– Две.
– Маловато. Ну да как-нибудь обыграем. Идем дальше. Вам приходилось встречаться с американскими моряками?
– Мне случалось бывать не ваших эсминцах. Но воевать вместе с вашими ребятами не довелось.
– Так, так, - одобрил Локкарта журналист, - только возьмите себя в руки… Долго вы находитесь на военном положении?
Локкарт помялся в нерешительности.
– Что вы имеете в виду под «военным положением»?
– Ба, капитан, да вы никак не в курсе нашей терминологии! - уставился на него круглыми глазами журналист.
– Да, - ответил Локкарт, - я не в курсе.
– И все-таки я намерен сделать программу. Это важное дело - установление прямых контактов с союзниками. К тому же, говорят, вы удачно выступили вчера… где это было?
– В женской секции организации посылок для Британии.
– Гм… Ну ничего, давайте все-таки попробуем.
На пути Аллингэма стоял, слегка покачиваясь, огромный детина в форме капрала морской пехоты США. Грудь его была в два ряда увешана медалями. Прохожие старательно делали вид, что ничего не замечают. Таких сцен в центре Нью-Йорка можно было наблюдать сколько угодно.
Капрал хлопнул Аллингэма по плечу.
– Что это на тебе за форма? - басом спросил он. - Откуда ты, приятель?
– Из Австралии, - ответил Аллингэм, пытаясь обойти пьяного.
– Австралии? - переспросил капрал, загораживая дорогу. - Черт бы вас там побрал! Наверное, придется разделаться с вами сразу же после япошек.
Аллингэм промолчал.
– Молчишь? Ну и правильно, приятель. И воевать вам тоже нельзя. Напялили на себя пижонскую форму и прибыли к нам отожраться хорошей американской пищей и поспать с нашими бабами. А когда драться будете?
– Только не сегодня вечером, - ответил Аллингэм.
– И никогда, - зло ухмыльнулся капрал. - Пусть дерутся американцы, самые большие в мире дураки, - он качнулся, едва не навалившись на Аллингэма, успевшего сделать шаг назад. Капрал покрутил у его носа указательным пальцем. - Ну, не хочешь говорить со мной, не надо. Но чтоб больше не попадался! Плевать мне, откуда ты и как умеешь бегать.
– А я и не думаю убегать, - с трудом сдерживаясь, ответил Аллингэм, - но и на улицах свалки устраивать не собираюсь.