Лицо Лоренцо мгновенно потемнело.
— Он угрожал тебе?
Выражение его лица совершенно неожиданно для меня. Лоренцо выглядит разъяренным, и на мгновение мне хочется поверить, что это от моего имени. Что он злится, что кто-то угрожает мне.
Не будь идиоткой. Он злится, потому что угроза от копа, крутящегося вокруг меня, может угрожать его бизнесу. Это может поставить меня перед выбором: сдать его или сохранить его секреты, и он хочет быть уверен, что я не сделаю первое. Я тут совершенно ни при чем.
С чего бы это?
— Это не было прямой угрозой. Но он… — Я не знаю, как объяснить это Лоренцо, как тонко мужчина может угрожать женщине, не произнося этого вслух. Рука на моем бедре, на моей заднице, когда он знал, что лучше не прикасаться ко мне. Предложение подрочить, пока он смотрит, как я танцую. Он намекнул мне, что может узнать мое имя, если захочет. Все это не было реальной угрозой, не было прямым намеком на то, что он будет преследовать меня, причинит мне боль или подозревать в чем-то… но это все равно была угроза. И это похоже на то, что, сказанное вслух, звучит как чрезмерная реакция.
Но я знаю, как все женщины знают, когда им угрожает опасность со стороны мужчины, что это не так.
— Я чувствую, что что-то не так, — шепчу я, и это звучит так же нереально, как я и предполагала. — С ним что-то не так.
Лицо Лоренцо смягчается, и это застает меня врасплох. Я ожидала, что он отмахнется от меня, даже будет раздражен моими страхами, но вместо этого он протягивает руку и зачесывает за ухо выбившуюся прядь моих светлых волос. На его лице появилось странное выражение, как будто он сам удивился этому движению.
— Полиция Лос-Анджелеса у нас в кармане, — мягко говорит он. — Я ничего не говорил раньше, потому что не хотел, чтобы ты думала, что можешь небрежно относиться к тому, что делаешь. Но копы не должны тебя беспокоить, Мила. Даже если бы тебя поймали, семья Кампано делает крупные пожертвования в полицейские фонды, чтобы на нашу деятельность закрывали глаза.
От неуверенности у меня заныло в животе.
— То есть ты хочешь сказать, что, если меня поймают, они меня отпустят?
Лоренцо медленно выдыхает.
— Я не могу ничего обещать наверняка. Иногда приходится делать поблажки. — Похоже, он видит внезапный страх на моем лице, потому что выражение его лица еще больше смягчается и становится почти обнадеживающим. — Я сделаю все возможное, чтобы с тобой ничего не случилось, Мила. Мы заботимся о людях, которые работают на нас.
Я тяжело сглотнула.
— Значит, вы владеете копами. И вы попытаетесь помочь мне выбраться из затруднительного положения. Ты же не думаешь, что этот человек имеет какое-то отношение к тому, что мы… что я…
— Даже если и так, он может преследовать и угрожать сколько угодно, но руки у него будут связаны. Я регулярно встречаюсь с шефом полиции. Дела семьи Кампано остаются в стороне.
Я киваю, но узел в животе не ослабевает. Даже если из этого ничего не выйдет, мысль о том, что этот человек будет и дальше появляться в клубе, копаться во всем, даже копаться во мне и моей семье…
От этого мне становится плохо.
Лоренцо протягивает руку, его пальцы проскальзывают под мой подбородок, и он наклоняет мое лицо так, чтобы я смотрела на него. От этого прикосновения каждый нерв в моем теле воспламеняется, легкие сжимаются, и я стараюсь не показать этого на своем лице. Я не хочу, чтобы он видел мой страх, и еще больше я не хочу, чтобы он видел мое желание.
Он уже показал мне, что не будет этим пользоваться. Но он уже отверг меня однажды, и я не хочу, чтобы он знал, что я все еще хочу его.
Меня достаточно унижали мужчины, которых я не хочу. Еще хуже будет, если меня унизит тот, кого я хочу.
— Мила. — Его голос грубеет, и это заставляет меня посмотреть ему в глаза. — Я не позволю ему причинить тебе боль.
В его взгляде смешались ярость и желание. У меня слабеют колени, жар опускается к пальцам ног, мне становится больно. Он почти не прикасается ко мне, лишь кончики пальцев лежат на моем подбородке, но я чувствую, что задыхаюсь.
Каково это, когда он делает больше, чем сейчас?
— Ты можешь сказать мне, если захочешь уйти, Мила, — тихо говорит он. — То, что ты продала, с лихвой покроет аванс, который я тебе дал, я уверен. Возможно, ты даже останешься в выигрыше. И мы можем пойти разными путями. Тебе не нужно заставлять себя проходить через это, если это слишком.
Мне хочется смеяться и рыдать одновременно, когда он это говорит — потому что он не понимает.