— Не трогать! — Я начинаю отстраняться, от тепла его руки, прижимающейся к моей коже, от твердого гребня его эрекции, неловко прижимающегося к моему бедру. Я хочу быть подальше от всего этого, отстраниться от всего этого и делать все, как обычно, но тут он лезет в карман, достает три смятые стодолларовые купюры и бросает их на стол.
— Я не буду ничего снимать, милая, обещаю. — Его голос густой от наркотика, а обе его руки теперь лежат на моих бедрах. — Просто покатайся на мне, чтобы я мог представить это, и ты сможешь получить все это.
С экстази в его организме, я, извивающаяся на его коленях, вероятно, чувствуюсь так же хорошо, как настоящий секс, или близко к этому. Я смотрю на деньги и чувствую, как еще одна моя граница ускользает.
Мне нужно все, что я могу получить. Если я сделала это один раз, это не значит, что я должна сделать это снова. Но я слышу, как оправдываюсь, даже когда устраиваюсь на коленях у мужчины, позволяя его рукам блуждать, а сама начинаю притворяться, что скачу на нем в такт музыке.
Это кажется жалким. Невозможным. Мне хочется закричать, и если я это сделаю, то знаю, что сюда придет вышибала и положит этому конец. Но я сомневаюсь, что получу деньги. Более того, у меня такое чувство, что Дик наверняка узнает, что я продаю клиентам его клуба наркотики. Если он не вышвырнет меня за это за задницу, то потребует долю, последний вариант более вероятен. А все потому, что я не могу вынести, когда меня слегка лапают, и несколько минут извиваться на коленях у незнакомца.
Но меня от этого тошнит. А от напоминания Лоренцо о том, как хорошо все это может выглядеть, становится еще хуже…
Лоренцо. Я цепляюсь за него, за воспоминания, которые уже несколько дней пытаюсь отогнать от себя, потому что нет смысла фантазировать о том, чего у меня не должно быть. Потому что это только усугубит ситуацию. Но сейчас я ухватилась за воспоминания о нем, здесь, в этой комнате, подо мной, о его лице, напряженном от желания, когда он пытался не поддаться. О том, как он чувствовал себя в моей руке, о выражении его лица, когда я заставляла его кончать для меня. О том, как это было — отпустить себя, хотя бы на мгновение, с тем, кого я действительно хотела.
Мужчина подо мной исчезает, его место занимает Лоренцо. Его мускулистое тело, красивое лицо, темно-зеленые глаза. В одно мгновение я забываю о том, как сильно не хочу здесь находиться, отвращение сменяется желанием, а по коже разливается жар. Лоренцо, бормочущий мне вслед, — его голос у моего уха, его руки на моих бедрах — длинные и сильные, а не толстые и неуклюжие. Стон желания — его, мольба не останавливаться.
Я чувствую свое собственное желание, горячее скопление между бедер, мое тело жаждет большего. Больше трения, больше полноты, больше всего. Мои фантазии уносятся прочь от меня, минуя воспоминания о Лоренцо, содрогающемся подо мной на этом самом диване, к воспоминаниям о том, как я стою на коленях, а потом о нем, а потом о том, чего мы еще не делали. Его руки на моем обнаженном теле, его член, толкающийся внутри меня, его стон удовольствия, когда я сжимаюсь вокруг него. Я задыхаюсь, отталкиваясь от того, что, как я представляю, он подо мной, его руки впиваются в мою плоть, и чувствую, как волна удовольствия охватывает меня, прокатываясь по телу.
Стон, который я слышу, вырывает меня из фантазий и возвращает в неприятное настоящее. Мужчина подо мной красен и вспотел, зрачки расширены, рот приоткрыт для низкого стона, когда он кончает в штаны подо мной. Я плотно сжимаю губы, напрягаясь, чтобы не отстраниться, но он просто принимает это за часть моего собственного удовольствия в данный момент.
— О боже, — стонет он, прижимаясь ко мне еще на мгновение, когда музыка стихает. — О боже, это было так хорошо, ты так хорошо чувствовалась…
Медленно я высвобождаюсь из его хватки, стараясь не обращать внимания на расползающееся пятно на его джинсах и неловкое, оскорбленное чувство, которое вызвала у меня вся эта встреча. Он смотрит на меня расфокусированным взглядом и кивает в сторону скомканных купюр на столе.
— Ты это точно заслужила, детка, — прохрипел он, прежде чем начать неуверенно подниматься на ноги.
Я хватаю деньги, заправляю их в лифчик и отступаю назад. Я выключаю музыку и киваю в сторону двери, забирая упаковку с таблетками.
— Увидимся, — удается мне, не самое соблазнительное аутро, но меня трясет, и я отчаянно хочу уйти.
Сейчас только восемь — я пробыла в клубе всего три часа, но у меня внезапно возникает отчаянное желание пойти домой. Я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы, и хочу уйти.