Когда она снова появляется, то выглядит еще более нервной, чем раньше.
— Мистер Кампано…
Это не пустая угроза. Я проскакиваю мимо нее, и мое терпение лопается, когда я направляюсь обратно в кабинет Доусона. Перед глазами проплывает нервное лицо Милы прошлой ночью, и у меня сводит челюсти, когда я открываю дверь кабинета Доусона и делаю шаг внутрь.
Офицер Адамс сидит по другую сторону, его лицо приятно пустое. Доусон открывает рот, когда я вхожу, видит, что это я, и останавливается на полуслове.
— Мистер Кампано.
Лицо Адамса темнеет, когда он видит меня. Я подозреваю, что это зеркальное отражение моего собственного, мне требуется все, чтобы не сделать шаг вперед и не поднять его со стула, бросив через всю комнату, чтобы я мог загнать его в угол и избить до полусмерти. Пульс бьется в венах, краснеет лицо, и я не уверен, что когда-либо был так зол.
Из братьев Кампано я самый уравновешенный. Тот, кто хладнокровен в кризисной ситуации, практически безэмоционален, способен смотреть на свои чувства сквозь пальцы. Меня часто обвиняют в том, что у меня их вообще нет. Но сейчас я чувствую, что переполнен ими.
— Мистер Кампано, присядьте, пожалуйста. — Голос Доусона ровный. — Адамс, мы поговорим позже.
Выражение лица Адамса слегка темнеет. Он проталкивается мимо меня, слегка задевая плечом, с тихой угрозой. Я вижу блеск в его глазах, его желание что-то сделать со мной.
И для этого он выбрал Милу.
— Врываться в чужой офис невежливо. — Доусон сжимает пальцы, когда я сажусь. — Но деньги автоматически не придают человеку хороших манер. Как и власть, если уж на то пошло.
— С моими манерами все в порядке. Тебе нужно беспокоиться о манерах твоего офицера. — Я киваю в том направлении, откуда только что вышел Адамс на случай, если Доусон не понял, что я имел в виду. — Я говорил тебе, что хочу, чтобы мои люди не напрягались. Мы вносим слишком большой вклад, чтобы мне приходилось постоянно приходить сюда и вести этот разговор.
Доусон пристально смотрит на меня.
— У тебя проблемы с одним из моих офицеров, мистер Кампано?
— Да, — говорю я прямо, уже не желая изящно обходить с ним пресловутый куст. — Офицер Адамс преследует и домогается моего друга. Я подозреваю, что это происходит исключительно потому, что она связана со мной. Он вбил в свою смелую юную голову идею, что именно он должен что-то сделать с мафиозной проблемой Лос-Анджелеса. Ты должен был разубедить его в этом.
— Я так и сделал. — Доусон нахмурился. — Когда он в последний раз беспокоил этого твоего друга?
— Прошлой ночью.
— И что именно он делал?
— Он проследил за ней от автобусной остановки до ее квартиры на своем круизере.
Доусон приподнял густую серую бровь.
— Он заговорил с ней? Вышел из машины? Включил фары и потребовал, чтобы она остановилась?
Я чувствую, как мои пальцы снова скручиваются в ладони. Я уже понимаю, к чему все идет.
— Нет. Он медленно ехал за ней по улице, пока наконец не проехал мимо.
— И он вернулся? Постучал в ее дверь?
Я стиснул зубы.
— Нет.
— Похоже, твою подругу просто напугала полицейская машина поблизости. — Доусон откинулся в кресле. — И как будто она в чем-то виновата, если ее это так расстроило. — Он пожимает плечами, поднимая одно плечо. — Может, Адамс и прав, что присматривает за ней.
— Она под моей защитой. Он уже домогался ее однажды, на ее работе, а потом снова следил за ней. Мы это обсуждали. Ты не убедишь меня в том, что вчерашний вечер был случайным совпадением.
— Как бы то ни было, ваши пожертвования многое делают для этого участка. Но они не делают вас полностью выше закона. Вернее, делают, но не всех, кто с вами связан. Иногда кому-то приходится брать вину на себя.
Я медленно выдыхаю, напоминая себе, что нападение на полицейского, особенно на начальника полиции, ничего не даст для исправления сложившейся ситуации.
— Я не собираюсь играть в эти игры, Доусон, — говорю я ему ровным голосом. — Убедись, что офицер Адамс найдет себе новое дело, которое будет отстаивать. Я хочу, чтобы он был подальше от моей семьи и тех, кто с нами связан. Пусть оставит в покое девушку, к которой он приставал. Оставит в покое все мои контакты. Я не хочу, чтобы мы снова обсуждали это.
— Я тоже. — Доусон долго рассматривает меня и, наконец, выдыхает, качая головой. — Ладно. Я поговорю с ним еще раз. Но подумай о том, чтобы переосмыслить свой подход, Кампано. Ваши деньги не могут полностью компенсировать ваше вмешательство.