— Голодна? — спросил я.
— Да.
— Допивай эту чашку, я приготовлю тебе завтрак.
Она кивнула и отхлебнула из своей кружки, с удовольствием слушая шум дождя.
Когда обе наши кружки опустели, я взял ее за руку и повел внутрь. Затем я снова наполнил ее чашку и усадил за кухонный столик, пока готовил нам омлет.
— Нужна помощь? — спросила она.
— Нет.
Она выпила вторую чашку кофе, пока я жарил бекон и нарезал перец, грибы и лук. Затем, пока я взбивал яйца, она исчезла.
Я решил, что она отправилась на поиски своей одежды. Она была в прачечной, висела сушилась. Вместо этого она вышла в моих спортивных штанах, подвернув пояс несколько раз, чтобы они были впору.
Она прошлепала к плите, проводя руками вверх и вниз по моей обнаженной спине. Этим утром я озаботился только спортивными штанами. Поцеловав меня в плечо, она украла мою кружку, чтобы наполнить ее вместе со своей.
Находиться рядом с ней было… комфортно. Я не мог вспомнить, когда в последний раз готовил завтрак женщине. Это было, должно быть, по меньшей мере десять лет назад, и ни разу такого не было в этом доме. Для меня было необычным позволять кому-либо оставаться, и, если я делал исключение, посетитель первым делом с утра выходил за дверь.
Но вместо того, чтобы проводить ее, я придумывал причины отложить обратную поездку в город. Почему она? Что такого особенного было в этой женщине? Господи, я даже не знал ее имени.
Это должно было волновать меня больше, чем на самом деле.
Возможно, причина, по которой она была здесь, заключалась в анонимности. Это была невидимая черта на песке, и, если ее пересечь, возможно, это хорошее времяпрепровождение исчезнет.
— Где у тебя тарелки? — спросила она.
Я указал на шкафчик, и она достала две, поставив их на островок.
— Столовое серебро?
— Ящик рядом с холодильником.
Звон вилок и ножей отдавался эхом, пока яйца шипели на сковороде.
Мы двигались в тандеме, она расставляла все по местам, пока я добавлял сыр и специи к блюду. Когда все было готово, я разделил омлет пополам, и мы сели есть.
Ни разу за завтраком она не попросила, чтобы я отвез ее к машине. Я ни разу не предложил.
Мы поели и помыли посуду. Затем, прежде чем она успела попросить подвезти ее до города, я взял ее за руку и подвел к кожаному дивану в гостиной, где усадил ее к себе на колени и взял пульт с кофейного столика.
— Что бы тебе хотелось посмотреть? — Это был тест, чтобы посмотреть, будет ли она давить на меня.
Она хитро улыбнулась мне, как будто точно знала, что я делаю, затем выхватила пульт у меня из рук.
— «Последнее королевство»? Я только начала, но пока что мне нравится.
— Хорошо. Продолжай с того места, на котором остановилась.
— Мы можем посмотреть что-нибудь, чего ты еще не видел.
— Нет. — Я подвинулся, вытягиваясь на диване и перекладывая ее так, чтобы она лежала на моей стороне. — Это хороший сериал.
Мы посмотрели три серии, прежде чем она, наконец, встала с дивана и выключила телевизор.
И снова я ожидал, что она попросит свою одежду, упомянет, что пора уходить. Вместо этого она потянулась за подолом футболки, которая была на ней — моей футболки — и стянула ее через голову, освобождая свою великолепную грудь.
Мой член дернулся, когда она вытащила презерватив из кармана спортивных штанов. Должно быть, она украла его с тумбочки раньше.
Мы трахались на диване. Приняли душ. И потрахались в постели. Мы переоделись в одинаковые спортивные костюмы и вернулись на кухню пообедать. Вторая половина дня прошла во многом так же, как и утро: телевизор и секс.
Это была одна из лучших суббот, которые у меня были за последние годы.
Когда в последний раз я так бездельничал? Когда в последний раз я не выбегал за дверь или не мчался в свой офис первым делом с утра? Когда в последний раз я обнимал женщину на диване и позволял себе расслабиться?
Никогда.
Я никогда не делал этого раньше. Даже с теми немногими подругами, которые у меня были. Я не мог вспомнить случая в своей жизни, когда я проводил день с женщиной, просто наслаждаясь ее обществом.
Возможно, причина, по которой это сработало, заключалась в том, что она не была моей девушкой. Потому что мы были знакомыми и не более того. Потому что ее компания была недолговечным явлением.
В конце концов, это должно было закончиться.
И закончилось.
Когда прошли часы и дождь на улице наконец прекратился, я задал вопрос, которого боялся весь день.
— Хочешь, я отвезу тебя обратно к твоей машине?
Она изогнулась, глядя на меня снизу вверх с того места, где ее голова покоилась у меня на коленях. Одна моя рука лежала на спинке дивана, в то время как другая играла с ее волосами.
— Не совсем. Мне нравится ничего не делать. Я делаю это недостаточно часто. Но…
— Но.
— Я не хочу отношений. Я не хочу давать обещаний, которые, как я знаю, нарушу. Я не хочу ожиданий, которые не оправдаю. Вот почему мне не нужно твое имя.
— Я не ищу ничего серьезного.
— Тогда нет, я не хочу, чтобы ты отвозил меня к моей машине.
Меня устроила договоренность без обязательств.
— Поцелуй меня, Нова.
Она вздрогнула, услышав это имя, в ее глазах вспыхнула паника.
— К-как ты меня назвал?
— Послушай, как бы мне ни нравилось называть тебя «деткой» в спальне, тебе это не подходит. Ты можешь называть меня Тузом. Я буду звать тебя Нова из-за той классной машины, которую ты водишь.
— О. — Ее тело расслабилось, и она покачала головой. Затем, прежде чем я успел спросить, почему это ее удивило, она вскочила и, оседлав мои колени, поцеловала меня, как я того требовал.
Я уложил ее на диван, и после того, как мы насытились друг другом, мы пошли на веранду, где я приготовил нам бургеры. Мы развалились на стульях, наблюдая, как солнце садится за деревья.
— Ты любишь виски? — спросил я.
— Да.
Я встал и зашел внутрь, взял на кухне два стакана и налил нам по напитку. Я нашел ее именно там, где оставил, совершенно удовлетворенной, в шезлонге.
Какое-то время мне будет трудно воспринимать это кресло не как ее. С таким же успехом я мог оставить его для нее. Это был шезлонг, который подходил к моему собственному, но на котором я никогда не сидел. После ужина она украла толстовку из моего шкафа. Она была велика ей, ниспадая на кончики пальцев и свисая до бедер.
Она выглядела там идеально, ее лицо было свежим и без намека на макияж. Волосы распущенными волнами после сушки на воздухе. Восхитительное тело, прикрытое моей одеждой.
Я потягивал виски, наслаждаясь щебетом птиц в вечнозеленых зарослях.
— Какое у тебя любимое блюдо? — спросила она.
— Я не привередлив.
Она повернулась ко мне.
— Это не ответ.
— Тако. Гамбургеры. Мамин цыпленок с пармезаном.
— Любимый напиток?
— Виски. — Я взболтал янтарную жидкость в бокале, кубики льда задребезжали.
Этот виски был папиным любимым. Он не был с верхней полки и не был импортным. Но в особых случаях, когда ему хотелось чего-то большего, чем пиво, он выпивал стакан со льдом. Иногда мама выпивала с ним.
— А твой? — спросил я.
— Зависит от настроения. Когда я возвращаюсь домой после работы и готовлю ужин, я обычно пью красное вино. Когда я в ресторане или баре, я пью мартини.
— А как насчет того, когда ты босиком сидишь на веранде, одетая в мою одежду?
Она подняла свой бокал.
— Виски.
— Хороший ответ. — Я ухмыльнулся и сделал еще глоток. — Твое любимое место, в которое ты когда-либо ездила?
— Кабо. Я поехала туда с парой друзей на свой двадцать первый день рождения. Я валялась на пляже и пила всю неделю. А твое?
— Аляска. Совершил по ней месячное путешествие. Проехал через Канаду. Разбил лагерь и шел пешком. Добрался туда и захотел остаться насовсем.
— Звучит весело.
— В поход на каблуках не ходят.
Она хихикнула.
— У меня есть обувь без каблуков. Просто на регулярной основе предпочитаю каблуки.
— Учитывая, насколько сексуальны твои каблуки, я тоже их предпочитаю.
Она снова рассмеялась.
— Какой у тебя любимый фильм?