Шум в баре становился все громче и громче, пока к полуночи не стал практически оглушительным. Мое пиво давно закончилось, но другого мне не хотелось. Мое настроение и так балансировало на грани, а напиться — только склонить чашу весов. Я был в том месте, где обычно трахался или дрался.
Долгого и жесткого трахался. Или жестоко и карающе дрался.
В углу, рядом с бильярдным столом, на табурете сидел мужчина лет шестидесяти в ковбойской шляпе.
Когда-то, давным-давно, этот табурет был любимым местом папы. Мы приходили в «Бетси», и он играл одну или две партии в бильярд, затем занимал свое место и проводил остаток вечера, болтая с любым, кто подходил достаточно близко.
Было больно смотреть туда и не видеть его лица. Не видеть его блестящую лысину и длинную белую бороду, заплетенную в косу посередине груди. Слава Богу, у меня были густые волосы мамы. Но я бы отдал каждую прядь за еще один день с отцом.
На меня накатила грусть, и внезапно мне захотелось убраться к чертовой матери из этого бара. Даже если мой дом был пуст, я не хотел быть здесь, в том месте, где его убили.
Так было всегда. Либо я приходил сюда и чувствовал близость с ним. Либо я приходил сюда и ощущал его отсутствие как зияющую дыру в груди.
Бар был полон людей, а я был один.
— Привет, Эмметт. — Знакомый голос донесся до моего слуха, и я обернулся. Тера пробиралась через тела, окружавшие бильярдный стол.
— Привет, Тера. — Она была не той, кого я ожидал увидеть. — Как дела?
— Хорошо. — Она улыбнулась, ее щеки вспыхнули. Затем она повернулась и указала на столик для коктейлей, окруженный четырьмя другими женщинами, только одну я узнал. — Я здесь с другими учителями. Девичник. Это первый раз, когда я выхожу из дома с тех пор, как переехала сюда, и они сказали мне, что я должна побывать в «Бетси».
— А. — Я кивнул. — Где Мэгги?
— Вообще-то, у твоей мамы. Я хотела нанять няню, но она настояла.
— Похоже на маму.
— Она не позволит мне платить ей, не так ли?
Я усмехнулся.
— Нет.
Тера рассмеялась, и ее взгляд смягчился.
— Ну, я, эм… просто хотела поздороваться.
— Рада, что ты это сделала.
— Спокойной ночи, Эмметт.
Я открыл рот, собираясь предложить угостить ее выпивкой, но закрыл его прежде, чем слова успели сорваться с губ. Я позволил ей отвернуться и отойти к столику с ее друзьями.
Если бы я угостил Теру выпивкой, я бы почувствовал себя полным ублюдком за то, что обманул ее. Я не мог — не стал бы — идти туда с ней. Не тогда, когда пара темных глаз преследовала каждую мою мысль.
Даже в давке бара сегодня вечером я чувствовал изысканный аромат Новы. Я слышал ее мелодичный смех и то, как она стонет, когда кончает вокруг моего члена.
С Новой я думал о будущем. Жена. Дети.
Если бы только она тоже этого хотела. Но она не хотела. Она хотела использовать прозвища и держаться на расстоянии. Чем скорее я пойму это, тем лучше.
Мне нужно убираться отсюда.
Я убрал кий и помахал на прощание парням, с которыми играл. Затем повернулся, готовый направиться к двери, и мой взгляд упал на красивое лицо.
Я застыл.
Нова сидела за стойкой, втиснувшись между двумя мужчинами, которые стояли лицом к самой стойке. Но Нова была повернута к залу. Ее длинные ноги были скрещены. В одной руке у нее был мартини. Она поднесла его к губам, медленно отпивая глоток. Ее глаза не отрывались от моих.
Как я мог не заметить, как она вошла?
Я изменил направление, подошел и остановился в шаге от нее. Я стоял там, не говоря ни слова. Что я мог сказать?
— Привет, Туз.
— Эмметт.
— Эмметт, — повторила она.
— Почему тебе так трудно называть меня по имени? — мой голос был едва слышен из-за шума, но она услышала меня, потому что ее глаза расширились.
Она потянулась за спину и отставила мартини в сторону, затем встала и придвинулась ближе.
— Потому что будет плохо, если я привяжусь к тебе.
— Слишком поздно.
Ее рот приоткрылся от вздоха, который я не расслышал.
Я наклонился ближе, так, что мой нос едва не касался ее.
— Слишком, блять, поздно.
Она уставилась на меня, ее глаза искали, но я попал в цель. Она была так же привязана ко мне, как и я к ней.
— Зачем ты пришла сюда?
— Потому что тебя не было дома.
Та боль в моей груди, с которой я боролся весь день, исчезла. Пуф. И исчезла. Она пришла, чтобы найти меня, и облегчение было непреодолимым. Мои плечи поникли. Боже, как я устал. Притворяться безразличным было утомительно.
— Чего ты хочешь от меня, Нова?
Ее лицо вытянулось, та же усталость, которую я чувствовал, отразилась на ее прекрасных чертах.
— Правду.
— Когда я тебе лгал?
— Ты не лгал. — Она приложила руку к моей щеке, ее ногти впились в мою бороду. Затем ее губы прижались к моим, и мир растаял.
Не было музыки. Не было толпы. Не было наливаемых напитков и смеха пьяных посетителей. Были только мы, ее язык скользил по моему, пока я пожирал ее рот, не заботясь ни о чем другом.
Это было все, что у нас было. Что-то в моей голове щелкнуло, и осознание проникло в мои кости. Это было все, что у нас было еще на один месяц.
Еще на один месяц.
Потом мне придется отпустить ее.
Глава 13
Нова
Лунный свет окрасил комнату Эмметта в серебристо-голубой цвет. Он приглушил ржавый оттенок его простыней и одеяла. Белые стены практически светились.
Он спал рядом со мной, его дыхание было медленным и глубоким. Даже во сне он удерживал меня на месте, прижавшись грудью к моей спине. Тяжесть и тепло его тела были лучше любого одеяла.
Комфорт его объятий и мягкость его постели должны были погрузить меня в страну грез, но я бодрствовала уже час. Так продолжалось две недели, с тех пор, как я разыскала Эмметта в «Бетси». Если я спала три или четыре часа, это была спокойная ночь.
Наш распорядок дня не изменился. Каждый вечер я приходила, и мы ужинали, затем немного разговаривали перед сексом. После одного или трех оргазмов я падала замертво, настолько измученная, что засыпала через несколько секунд после того, как закрывала глаза. Но потом я резко просыпалась часа в два или три, и все. Больше я не спала.
Две недели я лежала здесь, уставившись в окно его спальни, наблюдая, как меркнет лунный свет и на смену ему приходит рассвет. Однажды ночью я прокралась в его кабинет и целый час разглядывала сейф, прежде чем, наконец, набралась смелости и попробовала несколько комбинаций. Его день рождения. День рождения его мамы. День рождения его отца. Затем все в обратном порядке. Неудивительно, что ни один из них не сработал. Также неудивительно, что я была рада, что ни один из них не сработал.
Если не считать этой неудачной попытки, мои бессонные ночи за последние две недели были проведены прямо здесь, в постели, в раздумьях, какого хрена я делаю.
Как бы я ни понимала, что должна ускользнуть, исчезнуть из его жизни навсегда, я не могла заставить себя уйти.
Две субботы назад, в тот день, когда он пригласил меня на барбекю к своим друзьям, я помчалась в арендованный дом и собрала свои вещи. Мои чемоданы были готовы к погрузке в «Нову», но в тот момент, когда я открыла дверь, чтобы вытащить их наружу, мои ноги приросли к полу.
Я не могла уйти.
Почему? Почему я не могла просто исчезнуть? Весь мой план рухнул в тот момент, когда я впустила Эмметта в свое тело. Да, мне потребовалось несколько недель, чтобы осознать это, но я была неспособна причинить ему боль.
Абсолютно неспособна.
Что сделает папа, когда узнает, что я потерпела неудачу? Что он скажет? И волнует ли меня это вообще?
Мои отношения с отцом были в лучшем случае сложными. Я так долго добивалась его внимания, его одобрения, и теперь, когда у меня действительно был шанс завоевать и то, и другое, неужели я действительно сдаюсь?
Да. Какой еще у меня был выбор?
Эмметт не был монстром, каким его представлял отец. Он был добрым и щедрым. Он был умен и слишком сексуален для своего же блага.