Дело не в том, что он был мерзавцем или сделал что-то неподобающее. Нет, это отвратительное чувство было вызвано исключительно мной, потому что я использовала его.
Очевидно, именно такой я стала. Женщиной, которая использовала свое лицо и тело, чтобы обманывать мужчин.
Я не хотела быть таким человеком.
Когда я успела стать этой коварной, пресыщенной женщиной? Всегда ли я была такой?
Нет. Это была не я. Я не хотела, быть такой.
Единственная причина, по которой я позвонила Айре, заключалась в том, что я так сильно хотела разобраться в своих ошибках. Это был не выход. Если то, что я увидела Эмметта в окне, было моим воображением, презрение, ярость и отвращение на его лице были слишком реальными.
Если это действительно был он, что ж… Я заслужила эту враждебность.
Мои глаза наполнились слезами.
Я не была такой женщиной.
Я не хотела быть такой женщиной.
— Джун.
Слеза скатилась по моей щеке, и я даже не потрудилась вытереть ее, потому что вторая и третья последовали сразу за первой.
Я не была Джун. Я не была Новой.
Кем я была?
— Прости, Айра.
— Все в порядке?
Я встретила его обеспокоенный взгляд и шмыгнула носом, смахивая слезы.
— Нет, это не так. Спасибо, что встретился со мной здесь сегодня вечером, но мне нужно идти.
— Конечно. Хочешь, я отвезу тебя домой? Или ты можешь пойти ко мне, если не хочешь оставаться одна.
Возможно, это было невинное предложение, но этот человек был адвокатом моего отца. Я не была уверена, что он понимал концепцию невиновности.
— Нет, спасибо. — Я встала и схватила свою куртку, затем наклонилась за сумочкой и достала бумажник. — Я бы хотела заплатить за наше вино. Я настаиваю.
Слава Богу, мы еще не сделали заказ. Я бы почувствовала себя обязанной остаться.
— Я не могу этого допустить. — Айра тоже встал, взял мою руку и сжал ее между своими. Затем он поднес костяшки моих пальцев к губам, и я заставила себя не отдергивать руку. — Мы сделаем это снова.
Нет, не сделаем.
— Спасибо за понимание.
Он кивнул, и прежде чем успел сказать еще хоть слово, я высвободилась из его объятий и вышла из ресторана.
Пока парковщик ходил за моей машиной, я накинула пальто и обхватила себя руками за талию, переминаясь с ноги на ногу. Я снова оглядела тротуар, надеясь увидеть Эмметта, но там были только незнакомые лица и тускнеющее голубое небо.
Когда до меня донесся рокот двигателя «Новы», я сошла с тротуара прежде, чем парень успел припарковать машину. Затем я оказалась за рулем и помчалась домой. Каждая минута была мучительной. Каждые три секунды я поглядывала в зеркало заднего вида, надеясь увидеть знакомый «Харлей» и его водителя.
На моей улице было тихо, когда я заезжала в гараж. В квартире тоже было тихо.
Я вошла, отбросила сумочку в сторону и сбросила куртку. Затем я замерла в гостиной, потому что следующий шаг привел меня в ужас. Следующим шагом была правда.
Правда.
Знала ли я вообще, в чем заключалась правда? Когда я успела стать такой патологической вруньей? Когда я сбилась с пути?
Может быть, у меня никогда ее не было. Мое имя было ложью. Моя семья была ложью. Вся моя жизнь была ложью.
Не поэтому ли Шелби никогда не называла себя Шелби? Не поэтому ли она не рассказывала о нашем детстве или о нашем отце? Потому что она посмотрела на свое прошлое и увидела ложь? Она превратила свое будущее в сплошную правду.
О, боже. Эмметт никогда меня не простит. Когда я расскажу ему правду, он никогда меня не простит, и я потеряю его.
Я любила его. И я собиралась потерять его. На самом деле, я потеряла его в тот момент, когда мы встретились. Этот конец был лишь вопросом времени.
Моя душа болела, и я не могла дышать.
Должен был быть другой способ, верно? Должен был быть способ исправить этот беспорядок.
— Мне нужен новый план, — прошептала я пустой комнате.
Стук в дверь заставил меня подпрыгнуть и прижать руку к бешено колотящемуся сердцу. Я знала еще до того, как посмотрела в глазок, кто стоит на моем крыльце. Я повернула замок, и там был он.
Он нашел меня.
Я отступила назад и открыла дверь, чтобы впустить Эмметта внутрь.
Он смерил меня своим глубоким карим взглядом, но гнев и эмоции, которые я видела в ресторане, исчезли. Вместо этого он выглядел… пустым. От выражения его лица у меня мурашки побежали по коже, и я закрыла дверь, едва в состоянии наполнить легкие воздухом.
Я не была уверена, кто этот человек. Какая бы фамильярность ни была в нем раньше, она исчезла.
Он изучал меня так, словно я тоже была незнакомкой.
Я и была незнакомкой.
— Туз, я… — Я не знала, что сказать.
Его челюсть, и без того сжатая, превратилась в гранит.
Мы уставились друг на друга. Чувство вины поползло по моей коже, как сыпь.
Он не пошевелился.
Тишина была невыносимой. Я заставила свое тело оставаться неподвижным, но напряжение стало таким тяжелым, что словно мне на плечи легла тысяча фунтов.
— Скажи что-нибудь, — прошептала я. — Пожалуйста.
Он молчал.
— Как ты узнал, где я? — Я была не настолько глупа, чтобы подумать, что он приедет в Миссулу, чтобы провести со мной выходные. Он был здесь, потому что знал.
Он должен был знать.
Его ноутбуки.
Дерьмо. Может быть, он нашел приемник. После предупреждения Хакера я знала, что это возможно. Вот почему я сбежала из Клифтон Фордж. Чего именно я ожидала, что Эмметт просто позволит мне уйти?
Боже, я была дурой.
Он точно знал, кто я такая? Или просто подозревал, что я что-то замышляю? Или он приехал сюда, чтобы удивить меня, только чтобы застать меня на свидании?
— Мужчина в ресторане… ничего не было. — По какой-то причине объяснить, почему я была на свидании — или часть причины — было проще всего. — Я встречалась с ним некоторое время в начале этого года. Сегодняшний ужин был ошибкой. Я поняла это в тот момент, когда села.
Эмметт и глазом не моргнул.
— Пожалуйста… скажи что-нибудь, — умоляла я. Что-нибудь.
— Как тебя зовут?
— Нова.
— Не лги мне, черт возьми.
Я вздрогнула от громкости его требования.
— Это правда.
— Какая у тебя фамилия?
Талбот.
— Джонсон.
Он изучал мое лицо, выискивая ложь. Но, опять же, это была правда. Оба имени были частью правды и частью лжи.
— Прости, — прошептала я.
Когда мои слова эхом разнеслись вокруг нас, разочарование отразилось на его лице. Это разрывало меня пополам.
Он возненавидит меня. После сегодняшнего вечера он возненавидит меня.
И мне было искренне жаль.
Эмметт покачал головой, боль на его лице, как нож в сердце. Все разваливалось на части, и все, что мы могли делать, это стоять здесь и смотреть друг на друга.
Затем он двинулся, но не к двери, а ко мне. Он покачал головой, когда его руки коснулись моего лица. От боли, от неприкрытого сожаления мне на глаза навернулись слезы.
Я заслуживала слез. Я заслуживала боли. За все, что сделала этому человеку, за все, что планировала сделать, я заслужила каждый удар.
— Прости, — прошептала я снова. — Мне жаль.
Это было все, что я могла сказать. Моей единственной оставшейся надеждой было то, что, когда он уйдет, он, возможно, поверит в это.
— Почему? — процедил он сквозь зубы.
Ради моего отца. Ради моего брата.
Я открыла рот, чтобы ответить, но слова так и не пришли.
Он ждал, изучая мое лицо. И когда я не ответила, между нами словно выросла стена. Он полностью отгородился от меня.
Я напряглась, готовая к тому, что он выбежит за дверь, но вместо этого он только крепче прижал мое лицо к себе.
Его губы скривились. Затем его рот прижался к моему, шокируя меня до чертиков поцелуем, который был ничем иным, как мучительным наказанием.
Он лизнул мою нижнюю губу, и я открылась для него. Его язык проник внутрь, и в этом поцелуе не было ничего сладкого или нежного. Он был зол и излил свое зло мне в горло. Покусывания зубами не были игривыми. То, как он сосал, должно было вызвать жжение.
Я позволила ему разозлиться. Я позволила ему выплеснуть эту ярость на мой рот, потому что знала, что это был последний поцелуй. Это был конец, и, если все, что я могла получить от Эмметта, — это его ярость, я приму ее.