– Тс-с!
Седрик отступил назад. Хотя вид у него был недовольный.
– Что я сказала? – Эльза дергала пуговицу на рукаве блузки. – Какие-то банальности, чтобы она перестала сама дергаться и дергать остальных. Что все будет хорошо и что на Марту можно положиться… Постаралась обратить все в шутку – нервничающий дирижер на концерте это настоящий кошмар.
– Конкретнее, – сказал Суонк.
Эльза зажмурилась, будто этот нехитрый трюк мог помочь ей заглянуть в прошлое.
– Я сказала… Инга сказала, что, если что-то пойдет не так, для нее это будет катастрофа. Там какая-то запутанная любовная история: жених – скрипач-виртуоз, а она не еврейка и вообще собой ничего не представляет. Я сказала, что Марта ее не подведет, иначе получит крапивой по мягкому месту. Не поймите меня неправильно – я свою дочь ни разу пальцем не тронула. Да какая крапива посреди зимы? Просто с языка сорвалось – так мой отец грозился, видимо, само вспомнилось…
– Что и требовалось доказать, – громко сказал Суонк, отстраняясь от Эльзы. – Крапива! Гилен… Марта услышала эти слова, испугалась, а дальше сработал защитный механизм, и она спряталась.
– В каком смысле спряталась? Куда? – мать девочки схватила профессора за рукав пижамы. – Вы знаете, где моя дочь?
Последняя фраза прозвучала как утверждение, так что Суонк не стал отпираться и коротко кивнул. Эльза требовательно смотрела на профессора, ожидая продолжения. Она сидела на стуле, скрестив руки на коленях, напряженная, как взведенная пружина. Бледные губы вытянулись в ниточку. И не важно, что она молчала, – вопрос был написан у нее на лице.
Профессор Суонк постучал тростью по полу, словно проверяя его на прочность.
– Ты понимаешь, о чем он? – шепотом спросил инспектор Пирс.
– В общих чертах. Это волшебство.
– В каком смысле? – насторожился Седрик. – Твой приятель – экстрасенс? Вообще-то мы не одобряем таких методов…
– Экстрасенс? Что за чушь! Он…
Она замолчала.
– Я потом объясню. Когда ты сам все увидишь.
Инспектор Пирс переступил с ноги на ногу и хотел что-то сказать, но под взглядом Ариадны прикусил язык.
– Когда вы занимались музыкой, вы ведь играли на флейте? – неожиданно спросил Суонк.
Эльза вздрогнула.
– Да, я… Это важно?!
– Разумеется, если вы хотите вернуть дочь. Нужно дать ей знать, что вы не хотели ее прогонять. Чтобы она поняла, как вы ее любите и как много она для вас значит. Но слова здесь не помогут, она их не услышит. Вам придется пропустить ее через себя. Родить ее заново, из звуков музыки – той, что она писала для вас.
Он вытащил ноты и передал из Эльзе.
– Я должна это сыграть? Но… У меня нет инструмента. И я давно не репетировала, я…
Эльза не пыталась спорить и возмущаться, хотя все происходящее было, мягко говоря, странным. Но голос профессора Суонка или его слова каким-то образом загипнотизировали ее и прогнали малейшие сомнения.
– Придется попробовать. Другого выхода я не вижу, – профессор обернулся к Седрику. – Думаю, инспектор Пирс не откажет в любезности и раздобудет для нас флейту. В Филармонии наверняка есть какой-нибудь склад музыкальных инструментов.
– Флейту?! – не выдержал Седрик. – Что за фарс вы устроили? На кой черт вам понадобилась еще и флейта?
– Говоря вашим языком – для следственного эксперимента.
Привстав на цыпочки, Ариадна что-то шепнула инспектору на ухо.
– Ладно, – сдался Седрик. – Будет вам флейта…
Найти в Филармонии инструмент действительно не составило труда. Не прошло и четверти часа, как Седрик вернулся с блестящей серебристой флейтой, обернутой бархатной тряпицей.
– Пожалуйста, – он передал инструмент Суонку. – Надеюсь, вы хоть чуть-чуть понимаете, что делаете.
– Можете даже не сомневаться, – заверил его профессор. Он повернулся к Эльзе. – Вы готовы?
Женщина кивнула.
– Тогда слушайте внимательно. Играйте не останавливаясь. Не думайте об этой сюите как о музыкальном произведении – представьте ее как беседу с вашей дочерью. Постарайтесь своим исполнением передать все, что хотите ей сказать. Дать понять, что она для вас значит. Продолжайте играть, даже если вокруг будет происходить что-то кошмарное, во что вы не сможете поверить, – не останавливайтесь.
Эльза пробежалась пальцами по клапанам инструмента, затем сыграла коротенькую гамму. На лице ее появилось отрешенное выражение, словно она пыталась что-то вспомнить, но никак не могла понять, что же именно.
Ноты Марты разложили на покосившемся ржавом пюпитре. Ариадна встала сзади, чтобы в нужный момент переворачивать страницы. Некоторое время Эльза молча смотрела на листы, а затем поднесла флейту к губам.