Вообще-то, места в Переделкино уже маловато, растёт городок. Жилой сектор здесь решительно отделён от периметра узаконенной городской черты с колючкой самой настоящей полосой отчуждения. Сложно понять гениальную задумку неизвестных планировщиков. Они что, хотели здесь контрольно-следовую полосу шириной под сотню метров распахать? Электроток пустить, пограничную систему поставить? При таком-то дефиците селитебной площади! Вон, неустроенность жизни людей уже за КПП выдавливает. А где Пашкина деревня, там скоро и Машкина появится, а далее по списку имён.
Раздать и застроить! Или парк для отдыха разбить. Но это не мне решать. Мне ворчать.
Наконец показался северный КПП, главный в транспортном значении. Аналогичный стоит и на юге, в начале «немецкой дороги». Там устроена такая же «фишка» — домик-будка в косую полосочку с двускатной крышей и керосиновым фонарём на ней, постоянно скрипящий при подъёме облезлый шлагбаум с каменным противовесом. И смертельная тоска. Устав караульной службы на обоих постах соблюдается лишь частично, на этом вообще щадящий режим. Часовой большую часть времени бездельничает или сочно давит на массу. На юге порядки всё же построже будут.
В обе стороны от «фишки» тянется та самая защитная изгородь городского периметра, за недостатком нужного количества колючей проволоки до сих пор перемежаемая баррикадами из колючего кустарника. Хорошо хоть высоту нарастили до двух метров.
Заметны изменения. Возле будки вкопаны уже не одна, а две скамейки и стол с разбросанными костяшками домино. Бардак, Казанников убил бы. Рядом торчит из земли половинка стандартной железной бочки — устройство для ночного освещения и обогрева личного состава. Раньше эта бочка являлась главным средством психологической поддержки караульного. Но времена изменились, и теперь стоять на фишке ночью не так жутко. Впереди деревня, там даже огоньки, бывает, светятся, позади — город. Ты уже не один на один перед Тьмой стоишь…
В описи имущества поста значатся жидкостные светильники, выцветший под беспощадным солнцем Жестянки флаг на крыше и подвешенный рельс вместо тревожного колокола. Из средств связи с недавних пор на посту имеется военно-полевой телефонный аппарат ТА-57 производства СССР с системой индукторного вызова. Отличная вещь, мы такими тоже пользуемся.
Сегодня старшим и, похоже, единственным в карауле значился парень среднего роста с погонами младшего лейтенанта. Белобрысый и курносый, годов тридцати от силы, с красной повязкой «Дежурный по КПП» на рукаве. Зовут Леоном, надо же… Единой формы у них тут как таковой нет. Как правило, бойцы комендантской роты одеты в произвольный пятнистый камуфляж или одну из бесчисленных «горок» со знаками отличия.
Никакого интереса к приезжим Леон не проявил, все мы ему надоели. Лишних вопросов он не задавал, принявшись быстро вносить в амбарную книгу ФИО пересекающих городскую черту. Даже скучно, так дело не пойдёт.
— Чё-как, командир, какие новости в городе, чем нынче дышите? — бодро поинтересовался я.
Он не стал выпендриваться и качать директора пляжа. Выкатив на меня белёсые глаза, мамлей задумался, подвигал губами и наконец, молвил:
— Кино начали крутить, плёночные фильмы. Есть и цветные.
Народ заволновался.
— А какие фильмы, дяденька? — жадно поинтересовалась одна из девчат.
— Чаще барахло всякое, тупые индийские мелодрамы про любовь с песнями и танцами, — он небрежно махнул карандашом.
О-о! Сводный хор женского стона поплыл над КПП…
— Я такие не смотрю, — добавил он небрежно. — Есть и про ковбоев, это другое дело! Советские тоже имеются.
— Что, появился настоящий кинотеатр? — уточнил Спика.
— А то! Цивилизация, вы как думали, — удивился он вопросу, а в голосе караульного проявились столичные нотки.
— Два киноаппарата, графитовые! — он значительно поднял указательный палец. — Правда, один постоянно в починке.
— А крутят бесплатно? — не унимался Пикачёв.
— Бесплатно у нас только обчистить в переулке могут, — едко ответил Леон, к моему удивлению не закончив фразу презрительным «Эх, деревня!». Сдержался служивый.
— А ещё что нового? — не отставал я.