— Для человека с моими способностями устанавливать связь со СМИ это одно и тоже.
— Шлепси Макси Уэйнсмит, глава отдела артистов-зверей МИА и непосредственный начальник Берта, выполз из переднего отверстия между тумбами блестящего стола.
— Не хочу никого называть поименно, но если мои грабли зарыл некий остряк-пес, то пойдет большая вонь.
Рядом с Бертом на медной качалке дремал скорбного вида рыжий кокер-спаниель. Открыв один грустный голубой глаз, он поглядел на ползающего агента.
— Ну и простак же ты, — сказал пес. — Думаешь, зверь с моим положением должен ковыряться в земле? Вздор! Слушай, когда мы на прошлой неделе были в Париже, одна графиня, настоящая графиня, умоляла меня зайти к ней на яхту и…
— Ты не можешь заставить его помолчать? — предложил Шлепси Макси, кривобоко вставая с толстого подогревного ковра в своем огромном кабинете.
По-прежнему тяжело сидя в кресле, Берт ответил:
— Он умеет снова включать свой рубильник.
— Ему не полагается этого уметь, — пробурчал его начальник. — Где я в последний раз надевал свои грабли?
— Когда щипал за локоток ту финскую бимбу, которая держит рельефную карту при репортажах «Си-Би-Эс» о землетрясениях, — напомнил ему кокер.
— Ты прав, — согласился агент. — Вот тогда-то я должно быть и…
— Унес их помыть в туалет, — подсказал сонный пес. — Ты всегда так делаешь, приласкав кого-нибудь.
— Я ее не ласкал. — Шлепси Макси поспешил в ванную. — Если я хочу кого-то приласкать, то начинаю не с локтя.
Берт поерзал в кресле.
— Возможно, мы с Бузотером сумеем вернуться после похорон, — предположил он. — Они почти начались. — Он кивнул на тянущийся по южной стене ряд из восьми больших экранов телемониторов.
— Нет, нам надо поскорее разработать маршрут этого тура по лагерям и госпиталям. — Шлепси Макси вышел из ванной с подсоединенными к запястьям красивыми, молодыми и не морщинистыми руками. — Я действительно рад, что заменил этими старые.
— Ты бы их потерял, не будь они привинчены, — обронил пес.
— Успех, — заметил Шлепси Макси, — странно действует на индивидов. Тебя, Бузотер, он сделал остряком-самоучкой. Помню, когда нашел тебя в 1995-м году в собачьем вольере Большого Лос-Анджелеса, ты был тощим и жалким…
— Но даже тогда во мне было нечто, не поддающееся четкому определению, — напомнил Бузотер, почесывая правое ухо левой задней ногой. — Это то, что называется свойством звезды, приятель. Где сегодня все те другие шавки? В собачьем раю, дружок. Но вот я… я самый ходовой товар в СМИ. Слушай, когда я в прошлом месяце был в Каире, председатель «Арабской ассоциации ассасинов-любителей» сказал…
— Думаю, — молвил Шлепси, — что, возможно, мы ошиблись, сделав его способным говорить. Возможно, хватило бы просто умения играть на пианино и быть привлекательным.
— О чем я и говорил тогда, — бросил Берт, поднимаясь на жестяном кресле в вертикальное положение.
— Да, но оснастить его голосовой коробкой и упрятать в него миникомпьютер стоило всего 14000$, — возразил маленький агент. — МИА всегда считала, что жить нужно на широкую ногу.
— Правильно, — поддержал пес. — Видели последние данные по рейтингу «люби того Бузотера»? По выборке во вторник вечером, я получил 74,3 %. Это очень близко к 75 % и не так уж далеко от ста. И этот рейтинг, к тому же, не только от электронного вторжения «Нильсона-Гэллапа». Он также получен от мониторов мозговых имплантов МИА, засаженных в черепа тысячи двадцати шести репрезентативных телезрителей…
— Ты уверен, что мы не сможем сделать его не говорящим, Берт?
— Теперь уже нет.
— Все взрослеют и матереют, — указал рыжеватый кокер. — Даже собаки-киборги.
— Только не вздумай отпускать какие-нибудь остроты во время похорон. — Шлепси Макси расчесал синтетической правой рукой свои редкие, похожие на перья, волосы, а затем расположился в облегающем кресле.
— Что еще хорошо в собаках, — сказал Бузотер, — так это то, что они не сентиментальны. — Он положил переднюю лапу на свой влажный черный нос, сделанный из пластика.
— Включи-ка седьмой экран, ладно, Берт? — попросил маленький агент МИА.
Берт поднялся со складного кресла.
— Похороны идут на пятом экране.
— Я знаю СМИ или нет? Включай-ка седьмой.
Пожав плечами, Берт подошел к пульту.
— Раз уж ты встал, — попросил его Бузотер, — то принеси мне суповую кость.
— Ха, — ответил Берт, садясь на чугунную качалку около ряда экранов.