— С кораблем что-нибудь случилось? — спросил он. — Поэтому вы посылали ремонтную бригаду наружу корпуса?
Макферсон выглядел удивленным.
— Ремонтную бригаду? — повторил он. — Да нет, ничего не случилось. Капитан Торвальд терпеть не может производить ремонт в глубоком космосе — в таких случаях всегда что-то неисправно, и он не приказывал бы ремонтироваться здесь, если бы ситуация действительно не была бы чрезвычайной. Никакой бригады снаружи нет. Что заставляет вас об этом спрашивать?
— Мне показалось, что я услышал, как кто-то стучится в мой иллюминатор.
Старпом улыбнулся. Он решил превратить все это в шутку.
— Сделали вы что-либо, чего не следовало делать, сэр? — осведомился он.
Гоббс поставил стакан.
— Прошу прощения? — ледяным тоном произнес он.
Старпом отрезвел. Гоббс хотя и не попадал под категорию «VIP», все-таки был довольно важной персоной.
— Я не хотел обидеть вас, сэр, — извинился он. — Просто маленькая шутка. Разве вы не знаете, что в байках космонавтов есть поверье, что проклятье или рок, или что бы там ни было, всегда показываются своей жертве в космосе, постучав в иллюминатор? Когда человек нарушил табу на одной из планет, я имею в виду. Именно об этом я и говорил. Просто маленькая шутка.
Тиглат Гоббс был крайне упрямым человеком. Он глотнул и протянул стакан бармену.
— Еще раз того же, — сказал он хриплым голосом. — и сделайте двойной.
Тиглат Гоббс был очень упрямым человеком. Это качество в некоторых ситуациях едва ли отличимо от смелости. В следующий период бодрствования он снова достал палку Бутандры. Холодными, нетвердыми пальцами он принялся работать над набалдашником, расположившись поблизости от иллюминатора.
На этот раз не было никакого стука. Гоббс не знал, что заставило его поднять взгляд. Наконец он поднял голову. И там, подпрыгивая в крошечном пятнышке света, просачивающегося сквозь иллюминатор, было улыбающееся лицо, увиденное горничной отеля «Генлис». Коричневое и грубое, оно рассматривало Гоббса с невероятной, неописуемой добротой.
Гоббс издал крик. Он нажал кнопку, пославшую на место ставни иллюминатора. А в следующий миг он стоял у двери каюты, как можно дальше от окна, прижимая пальцы к глазам. Когда он перестал дрожать, то решил повидаться с капитаном Торвальдом.
Ему потребовалось долгое время, чтобы добраться до сути. Торвальд слушал, барабаня пальцами по столу, пока Гоббс ходил вокруг да о коло, колебался, отступал, поправлялся. В конечном итоге вышло, что он хотел от капитана Торвальда только одного, чтобы тот на долю секунды включил силовое поле корабля.
Торвальд покачал головой.
— Сожалею, мистер Гоббс. Это невозможно. Включение поля, знаете ли, должно быть занесено в корабельный журнал, а для него нет никакой причины.
Гоббс поколебался. Потом достал бумажник.
— Я сделаю это стоящим ваших хлопот. Пятьсот Д. 3.?
— Сожалею, нет.
— Шестьсот? Семьсот? Деньги всегда нужны. Вы могли бы сказать, что столкнулись с метеоритным роем?
— Я — нет.
— Восемьсот? Слушайте, я дам вам тысячу! Вы наверняка сможете уладить все с журналом.
На лице Торвальда играла слабая, кислая улыбка, но все же он заколебался.
— Отлично, — внезапно согласился он. — Давайте скажем, что вы ставите тысячу Д. 3., что я не смогу включить силовое поле корабля и снова выключить его за одну шестидесятую секунды. Это так? Предупреждаю вас, мистер Гоббс, что вы наверняка проиграете свое пари.
Веки Гоббса дрогнули. Если капитан хотел таким способом спасти свою гордость…
— Я этому не верю! — заявил он с искусственной горячностью. — Я не верю, что силовое поле можно так быстро включить и выключить. Держу пари. Я оставлю ставку на столе, капитан. — Он вытащил из кармана десять хрустящих желтых банкнот.
Торвальд кивнул.
— Отлично, — сказал он, не прикасаясь к деньгам. — Через полчаса, мистер Гоббс, вы получите свою демонстрацию. Это вас удовлетворит?
— Вполне.
Торвальд кивнул и взял банкноты правой рукой.
Гоббс вернулся к себе в каюту, поднял ставень и сел у иллюминатора. Он взвинтил себя до такой степени, что для него было почти разочарованием отсутствие улыбающегося лица за окном. Минуты шли.
Внезапно корабль встряхнуло от носа до кормы. Миллиард милдлиардов крошечных золотых игл пронзил тьму. Затем каскад славы исчез и вернулась вечная чернота космоса.