Когда они заходили на посадку, часть аэродрома взорвалась.
Поле изрыгнуло в сухой послеполуденный воздух комья грязи. В нескольких направлениях завился штопором черный дым. Затем вылетела целая стена окрашенного в защитный цвет здания столовой, устремляясь по спирали в небо, словно какой-то примитивный летательный аппарат. Взмывали ввысь, подобно булавам жонглера, бутылки с кока-колой, и проносились сквозь дым тысячи ломтиков жареного картофеля.
— Скажи пилоту, что он должен приземлиться где-нибудь в другом месте, — распорядился Бузотер. Он занимал место у окна.
— Вероятно, это просто скандалят какие-то твои фанаты. — Берт сидел, откинувшись на спинку кресла рядом с псом. С открытым факс-журналом на колене. — В Мексике все очень любят фейерверки.
— Если хоть один волос упадет с моей головы, — предупредил Бузотер, — то я устрою фейерверк у тебя под задницей. — Он прижался пластиковым носом к псевдостеклу. — А ведь я мог в эту самую минуту быть в Канаде и наслаждаться аплодисментами толпы. Когда мы были там в прошлый, раз средняя дочь премьер-министра предложила…
— Нам придется немного покружить над аэродромом, ребята, — объявил голос пилота военного самолета. — Похоже, какие-то партизаны подняли внизу суматоху.
Сидевший по другую сторону прохода бородатый иностранный корреспондент «Ридерс Дайджест» вытер широкий лоб. А затем вскрыл еще один пластиковый пакет со ржаным виски.
— Не ожидал, что так скоро увижу мрачное лицо войны, — заметил он поднося ко рту надорванный край пакета.
Толкнув задней ногой Берта, Бузотер предложил:
— Спроси у этого козла, нельзя ли и мне глотнуть.
— Нельзя, чтобы по прибытии в Чиуауа от тебя несло перегаром, — принялся увещевать его Берт. — Тебе вообще не полагается пить, особенно после того, как ты умял прошлым вечером все те греческие блюда.
— Да я их… — пес умолк на полуслове, разразившись лающим кашлем.
— Что?
Пес-киборг фыркнул и прыгнул Берту на колени, сумев ткнуть его одной лапой в пах.
— Уф, — произнес Берт.
— Извините, — окликнул Бузотер иностранного корреспондента. — Я хотел бы промочить горло и…
— Вот это да, ты же Бузотер, верно? — Кончики усов инкора загнулись кверху, когда он улыбнулся. — Позволь мне сказать тебе, как сильно я восхищаюсь твоей работой, Бузотер. Ей-богу, всякий раз, когда я не ношусь вокруг света для «РД» и не рассказываю народу о всевозможных отдаленных краях, то усаживаюсь перед теле…
— Всякий вздор можешь пропустить, — перебил его Бузотер. — Давай сюда виски.
— Ну, это, — молвил инкор, прижимая к груди пакет с виски и убирая его подальше от прохода. — Вы имеете в виду что… хотите выпить прямо из этого пакета?
— Ты живо уловил суть, яркоглазик.
— Ну, не знаю, можно ли… я хочу сказать, что мне никогда еще не доводилось выпивать с собакой. В смысле, я допускаю что вы один из самых известных, если не самый известный пес в этом нашем безумном старом мире. Но все невозможно избавиться от мысли о… ну, о бешенстве. О собачьей чуме…
— Их ты заработаешь, только если я укушу тебя, приятель. А уж это я попытался бы сделать в последнюю очередь. — Он издал звук словно отплевывался.
Корреспондент поймал взгляд Берта.
— У него есть собачья миска? В смысле, такая мисочка с надписью «Бузотер». Я мог бы налить ему стопку в…
— А иди ты, — презрительно бросил Бузотер и спрыгнул в проход.
Берт попытался схватить его.
— Эй, не уходи.
— У пилота должна быть бутылка чего-то.
— Вы будете рады узнать, — раздался из интеркома военного самолета тот же голос, — что все партизаны перебиты. Поэтому мы сделаем еще один заход на посадку.
— Возвращайся на место и пристегнись, — велел псу Берт.
Тихо рыча, Бузотер прыгнул через Берта обратно, двинув ему лапой в пах, и снова занял место у окна.
— Что там пьют все эти мексикашки?
— Можешь спросить у представителя мексиканского правительства, который должен нас встречать.
Бузотер вертелся, пока Берт не застегнул ему ремень безопасности.
— Текилу, — вспомнил рыжий кокер. — Когда мы доберемся до нашего клоповника-отеля, можешь сгонять и привезти мне ящик текилы.
— Не знаю, — отозвался Берт, — продают ли в Мексике спиртное собакам. Возможно, там боятся бешенства, собачьей чумы…
— Твое остроумие плохо переносит путешествия, — Бузотер закрыл глаза и притворился, будто задремал.
— Разумеется, он определенно был из этих, — сказал загорелый армейский капитан. Он нажал кнопку, которая снова закрыла окно машины, и убрал в кобуру лазерный пистолет. — Наверняка.