А которая обратила, та и была моя мать (опять-таки не хочу называть ее этим словом). Вот было бы здорово появиться на свет из лабораторной пробирки. И чтобы в свидетельстве о рождении так и было написано, черным по белому.
В общем, где уж они познакомились, я понятия не имею. Вообще, если вы думаете, что я в детстве слышала об этом хоть слово, то вы глубоко ошибаетесь. Папашу моего мать называла несколькими выразительными словами, которые здесь я не могу привести из соображений благопристойности, самыми приличными среди них были «козел», «урод тряпочный» и «обмылок». Больше никаких достоверных сведений я о нем не имела.
Потом мать про него просто забыла. Она вообще многое забывала, например, накормить меня. Или прибраться в квартире. Так что куча мусора, вываливающегося из ведра на пол или паутина по углам – для меня вещи, привычные с детства, как и плесневелые корки или яблочные огрызки, валяющиеся на диване.
Я рано научилась открывать холодильник и залезать на стул, чтобы пошарить на верхней полке буфета. Мать прятала там чипсы и соленые сухарики к пиву. Меня она кормила, когда вообще вспоминала о моем существовании, геркулесовой кашей, варила ее дня на три в большой закопченной кастрюле. Вы ели когда-нибудь позавчерашнюю геркулесовую кашу, холодную, комковатую и несладкую? Нет? Ваше счастье. Можно считать, что вам повезло в жизни.
Забыла сказать, что мать была старше моего папочки лет на восемь-девять, так что родила меня, скажем так, в довольно взрослом возрасте, почти под тридцать. Но вы уже поняли, что возраст тут ни при чем, ума он ей не прибавил.
Как она жила до этого, ведь нужно же было что-то есть, одеваться, платить за квартиру… У нее был брат, но об этом я узнала гораздо позже, уже когда в школе училась.
Брат этот жил когда-то в той самой квартире, куда меня принесли из роддома, но съехал очень давно. Однако исправно платил за квартиру, что я узнала в школе, когда начала сама разбираться с квитанциями. Еще он переводил матери деньги (очень небольшие, кстати), на которые она в основном и жила. Потому что зарабатывать сама она ну никак не могла, не уживалась ни на одной работе.
Специальности не было у нее никакой, образования тоже. Кроме того, у нее не было ни бытовой хитрости, ни хоть какого-то житейского здравого смысла. По молодости она вроде бы даже была на внешность ничего себе, но все это очень быстро и бесследно ушло, поскольку она совершенно собой не занималась.
Еще раз повторю: я понятия не имею, где они подцепили друг друга. Но вот это все же случилось. Мать до того не интересовалась собой, что поняла, что беременна, только месяце на пятом, когда уже поздно было что-либо делать.
Если вы думаете, что я этому рада, то глубоко ошибаетесь. Говорила уже, что я – досадная ошибка природы, генетический сбой и результат клинического идиотизма этой личности, которая по недоразумению стала моей матерью.
В общем, осознав этот непреложный факт и побывав даже у врача, мать не придумала ничего лучше, как заявиться домой к папочке, чтобы сунуть ему под нос справку о беременности, поскольку к тому времени папаша потерял уже к ней всяческий интерес и перестал приходить хотя бы изредка.
Ну что вам сказать? Папа-режиссер пришел в ярость, мама-актриса – в ужас. Только их сыночек сохранял спокойствие, ему, как уже говорилось, все всегда было по фигу. Короче, мать выгнали с треском, едва с лестницы не спустили, правильно определив, что никто за ней не стоит и никаких неприятностей она семье причинить не сможет. Бороться, я так понимаю, она и не пыталась.
Так я появилась на свет. В роддоме мать познакомилась с какой-то бабой из благотворительной организации, которая принесла одежду для новорожденного и все, что нужно. Потом она еще приходила несколько раз, а потом мать с ней разругалась из-за того, что та баба пыталась якобы заграбастать квартиру.
Вряд ли это было так на самом деле, скорей всего, матери надоели бесконечные поучения, что нужно заниматься ребенком и убирать в квартире хотя бы раз в неделю.
Ни в ясли, ни в садик я не ходила – матери лень было бегать по бесчисленным инстанциям, подавать заявления и заполнять документы. Одежду для меня отдавали соседи, причем никогда не заходили в квартиру, а оставляли пакеты под дверью. Общаться с матерью никто не хотел, она могла вдруг без всякой причины обругать человека, бросить в лицо пакет, плюнуть вслед.
Вот такое вот было у меня раннее детство, которое я помню только урывками и фрагментами. Да там и вспоминать-то особо нечего… то еще удовольствие!