Полоски были яркие, разного цвета, а сам носок ужасно длинный. На жирафа, что ли…
Дядечка взглянул на меня поверх очков и строго проговорил:
– Девушка, это служебный вход! Зрителям сюда нельзя.
– А я не зритель. Я ищу вашего реквизитора, Рейхеля… он сейчас здесь?
Я хотела для большей достоверности назвать вахтеру имя-отчество этого самого театрального реквизитора. Скорее всего, он Борис Михайлович, а если нет?
– Ах, вам Рейхель нужен! – протянул вахтер, и голос его смягчился. – Должен быть у себя… да мы сейчас проверим…
Он снял трубку с допотопного черного телефона, набрал короткий номер и проговорил:
– Бруно Мартинович, к вам тут пришли!
Положив трубку, вахтер снова повернулся ко мне:
– Значит, идите по этому коридору до конца, потом свернете налево, через грот…
– Грот? – удивленно переспросила я.
– Ну да, пройдете через грот, а будет там третья дверь справа.
Я порадовалась, что не назвала Рейхеля Борисом Михайловичем, и пошла в указанном направлении.
Прошла по длинному коридору и действительно оказалась в большом полутемном гроте, с неровными стенами и свисающими с потолка сталактитами.
Тут из темноты навстречу мне шагнул какой-то дикарь или первобытный человек – детина огромного роста, в одежде из шкур, с огромной кудлатой бородой и растрепанными волосами.
Я испуганно шарахнулась от него.
– Девушка, – проговорил этот неандерталец неожиданно высоким голосом, преградив мне дорогу, – вы не знаете, какой здесь пароль от вайфая?
Только тут я заметила у него в руке мобильный телефон и немного успокоилась.
– Не знаю, – ответила я честно, – я не здешняя.
– Жаль! – Неандерталец вздохнул и отступил в сторону.
Я пересекла грот, снова оказалась в коридоре.
Миновала две двери и остановилась перед третьей.
На этой двери имелась табличка: «Реквизиторская».
Значит, я точно пришла, куда надо.
Я постучала в дверь, и из-за нее донесся странный хриплый голос:
– Откр-рыто! Откр-рыто!
Ну, открыто так открыто…
Я толкнула дверь и вошла в комнату.
Чего здесь только не было!
Шелковые ширмы и резные шкафчики, птичьи клетки и окованные железом сундуки, старинные граммофоны с расписными трубами и сверкающие медные самовары, чемоданы с разноцветными наклейками и музыкальные шкатулки…
Я словно оказалась на блошином рынке или в антикварном магазине.
Посреди этого развала стоял круглый столик красного дерева, на котором красовался стакан чая в подстаканнике, серебряная сахарница и вазочка с печеньем. Но самого хозяина реквизиторской не было видно.
Но ведь он отозвался, когда я постучала в дверь?
– Бруно Мартинович! – громко проговорила я, оглядываясь по сторонам. – Где вы? Нам нужно поговорить!
– Разговор-рчики! – раздался совсем рядом уже знакомый мне хриплый, словно простуженный голос.
– Что, простите? – переспросила я удивленно…
И тут увидела на консоли рядом с круглым столиком большую клетку, а в ней – красивого попугая, светло-зеленого, с большим желтым пятном на лбу.
Попугай переступил по жердочке и проорал:
– Пр-ривет!
– Привет, – отозвалась я невольно. – Так это ты мне ответил?
– Р-роберт! – отозвался попугай.
– Ах тебя зовут Роберт? Очень приятно. А меня – Анна… а где твой хозяин, Роберт?
– Бр-руно нет… нет, нет! – выкрикнул попугай и спрятал голову под крыло, как будто от смущения.
– Нет? Как же так? Ведь он только что разговаривал с вахтером!
– Дела, ср-рочные дела! – крикнул попугай и отступил в дальний угол клетки.
– Ах дела? – переспросила я недовольно. – Что это за дела такие неожиданные? И срочные?
– Секр-рет!
– Ах, секрет… а почему, интересно, у него возникли срочные дела именно тогда, когда я пришла с ним поговорить? И как это он так незаметно ушел, что я его не встретила?
Попугай снова смущенно отвернулся, всплеснул крыльями и проговорил недовольно:
– Допр-рос? Допр-рос? Допрос с пристр-растием?
– Да какой же это допрос? Мне просто очень нужно поговорить с Бруно Мартиновичем.
Тут я малость опомнилась и посмотрела на себя со стороны. Стою тут и на полном серьезе разговариваю с попугаем. Надо уходить.
Хотя попугай по имени Роберт мне нравился и оказался хорошим собеседником, я направилась к двери.
– Бр-руно, дружище! – проговорил вдруг попугай совсем другим голосом, который тем не менее показался мне очень знакомым. – Сыгр-раем пар-ртию?