— Играть в кино для меня удовольствие! — сказал Жаров. — Порой мне кажется, что я не артист, а настоящий партизан Русов, которому надо идти в тыл врага и нещадно его бить, чтоб не паскудил нашу землю. Мне легко даются роли, но бывает так тяжело играть героя, что из глаз выжимает слезу.
Прошёл год — и вот новая встреча с талантливым артистом. Василевские подошли к группе ребят, и тут Жаров увидел Василевского.
— Вы ли, Александр Михайлович! — воскликнул он. — Я рад, что пришли меня посмотреть. А это ваша супруга? Простите, как вас зовут?
— Катя, — покраснела она.
— Очень приятно, а я Михаил Иванович. — Когда Жаров говорил, глаза его горели, лицо сияло так, будто ему только что вручили большую награду. — Одну минутку! — Он подскочил к буфету и купил плитку шоколада. — Попробуйте, Катя, шоколад с орехом — мой любимый. А вас, Александр Михайлович, я не угощаю, так как без ведома Верховного Главнокомандующего вы всё равно не возьмёте. Если бы вам давал шоколад Сталин, вы бы не посмели отказаться. Я угадал?
Василевский засмеялся, отчего его лицо вмиг залилось краской.
— Хитёр ты, однако, Михаил Иванович. Намекаешь, что я боюсь Сталина? Нет, мы работаем с ним в Ставке дружно, он приказывает, я исполняю. Ты вот, Миша, уже дважды лауреат Государственной премии СССР, а я сколько сражаюсь на фронте и ещё не получил ни одной премии!
— У вас, Александр Михайлович, на груди сияет орден «Победа», а это похлеще всяких государственных премий! — добродушно возразил Жаров.
— Мне нравится ваша игра в кино, Михаил Иванович, — сказала Катя. — Вы мой любимый артист!
— Ох, Катенька, будьте поосторожней, а то муж ещё заревнует и вызовет меня на дуэль — как тогда быть? Он стреляет, наверное, из пистолета без промаха, а я это оружие в руках не держал, если не считать игры в кино!
— Мы с мужем живём дружно, да, Саша? — Катя влюблённо заглянула ему в глаза.
К ним подошёл артист Николай Крючков. Улыбаясь, он пожал коллеге руку.
— Пришёл посмотреть, как ты играешь партизана Русова. Такой роли у меня ещё не было. — Он взглянул на маршала. — А вы случайно не Василевский? Ну да, конечно, маршал Василевский, я видел ваше фото в «Правде». Скажите, товарищ маршал, как дела на фронте, скоро мы намылим морду фашистским молодчикам?
— Скоро, Николай Афанасьевич, — улыбнулся Василевский. — Ваши коллеги, артисты театров и кино, часто бывают у нас на фронте, а вас что-то я не видел. Приезжайте, бойцы встретят на «ура».
— Спасибо, постараюсь воспользоваться вашим приглашением!
Катя сказала, что она с интересом смотрела в прошлом году кинофильм «Парень из нашего города».
— Здорово вы там сыграли Сергея Луконина — так, кажется?
— Вы не ошиблись, — хохотнул артист. — А кого я играю в кинокартине «Фронт»?
— Лейтенанта Горлова!
— У вас память что надо!..
Наконец раздался звонок, приглашающий зрителей в зал.
Василевский смотрел на экран, а сам вспоминал о том, что на письмо Азара Кальвина, которое получил ещё неделю назад, он не ответил.
«Приду домой и черкну ему пару строк, — решил он. — Оскару писать брату некогда, у него молодая жена, дети...»
Глава седьмая
Командующий Северным флотом адмирал Головко задумчиво смотрел на морскую карту. Час тому назад начальник штаба флота адмирал Платонов обозначил курс, которым шёл в порт Мурманск очередной конвой союзников. Казалось, что за время войны уже можно было привыкнуть к потерям, которые несли конвои от немецких подводных лодок и авиации, но адмирал Головко очень переживал.
В этот раз субмарина атаковала корабль охранения эсминец «Несокрушимый» под командованием капитана 3-го ранга Серебрякова. Взрывом кораблю оторвало корму, на нём вспыхнул пожар. Экипаж отчаянно боролся за живучесть корабля, и эсминец остался на плаву, его взяли на буксир и отвели в порт.
— Василий Иванович, как это случилось? — спросил адмирал Головко Платонова, едва тот вошёл к нему на флагманский командный пункт.
— Серебряков медленно перестраивался, чтобы выйти на лодку в атаку, она опередила его, выпустив по кораблю торпеду. — Адмирал сделал паузу. — Подобный случай произошёл с Серебряковым перед войной во время учений. Тогда он проиграл поединок с подводным противником, а командир «Жгучего» капитан третьего ранга Азар Кальвин его выиграл.
— Как же, помню, — отозвался адмирал Головко. — Тогда же Кальвина и арестовали.
— Верно, «Жгучего» отозвали с учений, и там же, на пирсе, Кальвина посадили в чёрную «эмку» и увезли в Особый отдел штаба флота, а потом отправили в Москву.