— С удовольствием! — Он сел к столу, где на подносе уже дымился чай.
— Кто из наших был на Потсдамской конференции? — поинтересовался Василевский. — Как вёл себя Сталин?
— Мы с Антоновым добрались в Берлин на самолёте. А через два дня, шестнадцатого июля, в Берлин спецпоездом прибыли Сталин и Молотов. Маршал Жуков, Антонов, Вышинский и я встречали их на вокзале. Что сказать о конференции? Прошла она успешно. Черчилль, правда, отколол номер. Мы предложили поровну разделить немецкий трофейный флот, но Черчилль вдруг заявил, что Россия — страна континентальная и нечего ей лезть в морские державы. Сталин дал ему отпор, сказав, что «у России тоже будет океанский флот».
— Сталин — умница, он далеко видит вперёд, — повёл плечами Василевский. — Ну, а с Черчиллем у него особые отношения. Он считал и считает его ярым врагом Советского Союза. Этот ястреб ещё себя покажет!..
Поздно вечером адмирал Кузнецов убыл во Владивосток...
Вспомнив эту недавнюю встречу, Василевский связался с наркомом по радио, и на вопрос, как действует флот, Кузнецов бодро ответил:
— Моряки сражаются героически!
— Николай Герасимович, почему до сих пор адмирал Юмашев не прислал своего представителя в штаб к маршалу Мерецкову? — охладил его пыл главком. — Как теперь он будет координировать действия 1-го Дальневосточного фронта с военными моряками?
— Промашка! — Голос у Кузнецова сник, стал тихим, как шелест листьев. — Я сейчас разберусь...
— К утру чтобы ваш представитель был, Николай Герасимович! — распорядился Василевский. — И ещё просьба. Для воздушных десантов в большие японские города нужна и ваша морская пехота. Согласуйте этот вопрос с генералом армии Пуркаевым. Я-то сам видел, как дралась морская пехота под Москвой и Сталинградом. Без этих ребят пехоте будет тяжело.
— Есть. Будет сделано! — глухо отозвался Кузнецов.
— Что у нас на фронтах, Семён Павлович? — Василевский только что вернулся из войск 1-й Краснознаменной армии генерала Белобородова. — Нанёс на карту обстановку на сегодня?
— Она готова и лежит у вас на столе.
— Как сражается армия Чойбалсана? Что-то о ней ты не говоришь.
— Час назад я говорил с маршалом Малиновским, — пояснил начальник штаба Иванов. — Монголами он доволен, они сражаются не хуже наших ребят. Армия Чойбалсана наносит удар от Сайн-Шанда в пустыне Гоби, там держит оборону князь де Вана, и бить там япошек нелегко.
Василевский вышел во двор. Вдохнул свежий, пахнувший елью и сосной воздух. День клонился к вечеру. Тайга, казалось, медленно засыпала. Стояла зыбкая тишина. А там, за сотни километров, громыхали орудия, наши самолёты бомбили японские позиции. «Ямада почему-то не даёт о себе знать», — невесело подумал Василевский. И вдруг он услышал громкий голос генерала Иванова:
— Депеша от Ямады!
— «Главнокомандующему советскими войсками на Дальнем Востоке. Я отдал приказ японским войскам, — читал Василевский вслух, — немедленно прекратить военные действия и сдать оружие советским войскам. Ямада, командующий Квантунской армией». Коротко и ясно, — весело обронил он.
На столе главкома задребезжал телефон. Маршал Мерецков сообщил, что в расположение войск фронта в семь вечера с японского самолёта сбросили два вымпела с обращением штаба Квантунской армии. Он просит прекратить боевые действия.
— Я не верю японцам, товарищ Первый, — слышался в трубке далёкий голос Мерецкова. — Брешут они, гады, насчёт прекращения огня. Кое-где самураи атакуют нас. Вы бы послали Ямаде депешу: мол, ваши краплёные карты биты, господин бритоголовый генерал, не пора ли поднять лапки кверху?
— Кирилл Афанасьевич, ты угадал мои мысли, — добродушно отозвался главком. — Я сейчас это сделаю. А пока удары по врагу не прекращать! — Василевский окликнул генерала Иванова: — Семён Павлович, бери бумагу и карандаш, я буду диктовать радиограмму Ямаде!
Не любил Василевский писать длинные телеграммы, и сейчас он не изменил своему правилу. Текст получился коротким, как выстрел: «Предлагаю командующему войсками Квантунской армии с 12 часов 20 августа прекратить всякие действия против советских войск на всём фронте, сложить оружие и сдаться в плен. Указанный выше срок даётся для того, чтобы штаб Квантунской армии мог довести приказ о прекращении сопротивления и о сдаче в плен до своих войск...»
— Чью подпись ставить? — спросил Иванов.
— Ставь мою как главкома, — усмехнулся Василевский. — Чего теперь маскироваться? Квантунская армия разбита! Да, вот ещё что: позвони Мерецкову и скажи, чтобы выслал офицеров штаба на аэродромы Муданьцзяна и Мулина, пусть заявят представителям Квантунской армии, что, как только японцы начнут сдаваться в плен, огонь мы прекращаем. Всё!